Ищите женщину - [2]

— Я думаю, — сказал американец, аккуратно складывая листы обратно в папку и небрежно кидая ее перед собой, — что эти материалы могли бы стоить… ну, например, до пятидесяти тысяч долларов. — И, не взглянув на собеседника, занялся своей трубкой.

«Как минимум вдвое, — решил молодой человек — Отчего же, можно и поторговаться…»

— Мне трудно оценить ваши критерии, но я, вероятно, прежде чем дать вам окончательный ответ, мог бы посоветоваться с кем-нибудь из «Ройтера» — так, не вдаваясь в детали, лишь в общих чертах У меня там есть знакомые.

— Но в этом нет никакой необходимости! — явно заволновался американец.

— Ну так назовите настоящую цену! — похоже, обозлился его собеседник. — Чего это мы с вами как на одесском Привозе? Не надо ломать комедию друг перед другом. Задешево я не отдам…

— А вы не боитесь их просто так., потерять? — успокоившись, спросил американец.

— Не боюсь. Они в очень надежном месте. И под постоянным присмотром, можете не сомневаться. И если мне будут угрожать, то документы всплывут и наделают, как вы говорите, много лишнего шума. Для вашей страны. Потому что у нас уже достаточно много такого компромата, что хватило бы на десяток импичментов, просто на это дело все давно плюют с высокого бугра. А у вас — демократия, у вас каждый плевок тут же под микроскопом рассматривают. Вот и делайте вывод, кому сей компромат важнее, — молодой человек так же небрежно ткнул пальцем в папочку. — Если вы не готовы к окончательному ответу, можете взять копии с собой и еще раз прикинуть. Потом позвоните и дадите окончательный ответ. И обговорим условия передачи: мне — денег, вам — документов. И еще хорошо бы следующую встречу назначить где-нибудь в другом месте, не люблю я эти якобы неприступные отели, где все насквозь прослушивается и просматривается. Ну мне-то наплевать, я журналист, а вам зачем? Вы ж все-таки крупное должностное лицо, так я понимаю? Или это тоже входит в вашу задачу?

Американец испытующе посмотрел на него и чуть заметно улыбнулся.

— Вы, наверное, очень., способный журналист, — заметил он. — Жаль, что мне до сих пор не приходилось читать ваши э-э… корреспонденции.

— Эго дело несложно поправить. Могу вам обещать, что к следующей нашей встрече я постараюсь подобрать что-нибудь поинтереснее.

— Ну хорошо, как я понял вас, вы намерены… торговаться?

— Вот именно.

В дверь негромко постучали. Американец посмотрел удивленно, затем поднялся, подошел к двери и повернул рукоятку, напоминающую защелку английского замка…

С мягким шелестом открылась дверь служебного лифта, и официант в белой форменной куртке с золотистым вензелем на верхнем кармане покатил по ковровой дорожке сервировочный столик, намытый белоснежной салфеткой. Был он рослым, но худощавым, с удлиненным бледным лицом и гладко зачесанными назад длинными светлыми волосами. Чуть косо сидящая черная бабочка, никак не гармонирующая с унылым выражением физиономии, а также скверно выглаженные форменные брюки с атласными лампасами и несвежие белые перчатки выдавали наиболее заурядного представителя данной профессии, типичного для всех российских отелей или гостиниц, как ни называй — от заштатных до самых фешенебельных и многозвездочных.

Тяжелый даже по внешнему виду охранник, уже больше часа маячивший возле единственной двери апартаментов в этом крыле отеля, неодобрительно оглядел приближающуюся фигуру и сделал ладонью повелительный знак остановиться. Вызов официанта, кажется, не предусматривался шефом, беседующим в настоящий момент с русским журналистом за закрытыми дверьми.

Охраннику, честно говоря, было многое непонятно. Начиная с самого отеля, избранного шефом для переговоров. Нелепое пятиэтажное здание с высоченными потолками, гигантскими коридорами и относительно небольшими апартаментами. Все у этих русских наоборот: там, где расположены удобства и должен ощущаться простор, там тесно, а в этих никому не нужных коридорах можно в бейсбол играть. Единственный, может быть, плюс — это тихое место в Замоскворечье, так называл шеф этот район Москвы. Еще он говорил, что здесь неплохая кухня, любой иностранец, поселившийся здесь, может заказать свое любимое национальное блюдо. Видимо, потому и останавливается здесь приятель шефа, когда приезжает в Москву по поводу своего бизнеса. В его номере, собственно, и происходит сейчас встреча шефа с русским.

И еще одно обстоятельство смущало охранника. Известно ведь, что все помещения подобного типа, о чем постоянно повторяют и напоминают им на инструктаже, в обязательном порядке прослушиваются русскими спецслужбами. Вероятно, не составляли исключения и данные апартаменты отеля «Мегаполис». Но тогда, может быть, шефу и нужна была уверенность, что содержание его беседы станет известно русской службе безопасности? Однако к чему все эти сложности? Не проще ли было пригласить этого молодца на одну из явочных квартир, в посольство, наконец? Или данный вариант устраивал прежде всего русского — из соображений собственной безопасности? Черт их всех разберет! А рассуждать об этом, в конце концов, вовсе не дело охраны.

Этот бывший морской пехотинец, облаченный в цивильный костюм, не говорил по-русски, да от него никто и не требовал знания чужого языка. Ему вполне хватало жестов. Он рукой отстранил официанта от сервировочного столика, достал из кармана миниатюрный металлоискатель и одним ловким движением прошелся им по всему телу служащего ресторана. Затем поднял крахмальную салфетку и внимательно осмотрел стоящее на столике: вазу с виноградом и яблоками, прикрытый матерчатым колпаком горячий кофейник, чашки с блюдцами и ложками, сахарница, две бутылки минеральной воды, стаканы. Ничего подозрительного. Нижняя полка была пуста, если не считать стопки бумажных салфеток. Охранник заглянул под верхнюю полку, после чего жестом ладони разрешил следовать в номер.