Ищите интонацию. Сборник коротких рассказов - [24]

– Да ты совсем большая! – ахнула Лукерья, глядя на растянувшуюся во всю кровать девочку, – вставай, я тебе кашки заварила, молочка согрела.

– Бабушка, я потом! – Настя, как ветер, пронеслась мимо Лукерьи, наддавила плечиком старую, крашеную суриком дверь и выбежала на крыльцо.

Утро, как студёная колодезная вода, брызнуло ей в лицо первыми лучами ещё холодного солнца. Опершись на калитку, стоял Лёшка, и как только Настенька подбежала, проворчал:

– А, проспала! Жди тебя тут всё утро!

– Неправда! – ответила Настя с вызовом, – я давно встала. Это тебя не было!

– Ладно, пошли уж, – добродушно просопел Лёшка, и дети вприпрыжку, обгоняя друг друга, побежали на пруд.

Так в милых заботах и восторженных впечатлениях прошли первые четыре дня деревенской жизни городской девочки Насти. На пятый пожаловали родители.

Жена Степана Ольга работала гримёршей в одном из московских театров. Громоздким словом «театр» трудно назвать небольшую творческую студию актёров, но студийный меценат старался, чтобы всё в студии было по-взрослому. Поэтому на четырнадцать актёров приходилось двадцать пять человек студийного персонала и в их числе два гримёра, одним из которых и была Ольга. Постоянные разъезды труппы отрывали Олю от семьи, поэтому воспитывал Настю отец.

В Степане рано открылся пластический дар художника. Промыкавшись в сельской школе до девятого класса, он всё бросил, и, поскандалив с родным пятистенком, уехал в Москву. Работал разносчиком товара в ларьках, снимал где-то в Бирюлёво угол у бабки-процентщицы, а по вечерам ходил в какие только мог студии рисунка и живописи. Домой в деревню писал дежурные агитки, мол, всё хорошо, даже замечательно: сыт, одет, снимаю большую светлую комнату. Это была чистая неправда, но старики верили и, простив своего «блудного сына», утешались прочитанным. Домой Степан наезжал крайне редко. Для этого ему приходилось одалживать у товарищей не слишком заношенные вещи и деньги на подарки. Погостив пару дней, Степан, ссылаясь на дела, уезжал, зато потом с неделю ел материны пирожки и пил деревенскую простоквашу. В институт поступил легко. Экзамен по живописи прошёл с особой похвалой комиссии. Конечно, уважаемая комиссия не знала, что аттестат о среднем образовании Степан приобрёл на Арбате у документального ханыги. Однако дело сошло, подделку не различили, так Стёпа стал студентом факультета Худграфа одного из Московских художественных институтов. Учился старательно и хорошо, насколько хватало сил после житейской борьбы за существование. На третьем курсе познакомился с Олей. Она работала лаборантом на параллельном потоке. Оба после второго курса записались в летний стройотряд. Там же и влюбились друг в друга, а через год поженились. Степан к тому времени оставил случайные заработки и, мирно простившись с хозяйкой-процентщицей, переехал в комнату общежития института. Родители Оли помогли молодым с ипотекой. Ничего не мешало появлению на свет нового человека. И Настенька, взяв ситуацию в свои крохотные ручки, как говорят, «не заставила себя ждать».

Ко времени нашего повествования Степан и Оля окончили институт. Оля гримировала лицедеев в театральной студии. А Степан выполнил несколько заказных работ, заработал кучу денег и купил хорошую светлую мастерскую, о которой много лет назад пророчески писал своим доверчивым родителям.

– Мама! – закричала Настя, увидев у калитки родителей с красивыми городскими пакетами, в которых, несомненно, находились подарки, – ура, мама приехала! – повторяла Настя, сбегая с крыльца. А дед с бабкой спешно накрывали стол и ставили самовар.

– Как я по вас соскучилась! – лепетала Настенька, прижимаясь то к отцу, то к матери.

– Это за четыре-то дня? – усмехнулся Степан.

– Да, папа, знаешь, сколько мы тут с дедушкой прожили? И ещё с бабушкой!

– А мы за тобой, – сказала Оля и внимательно посмотрела на дочь.

– Как за мной? Я же ещё…

Не станем перечислять всё то, что намеревалась высказать родителям Настя. Давайте пожалеем собственное время и заглянем на час вперёд:

– Мама, я никуда отсюда не поеду – пожалуйста, не увозите меня!

– А как же подготовительные курсы в школу? Ты записана, мы деньги отдали, – как можно мягче обратился к дочери Степан.

В это самое мгновение в окне мелькнула взъерошенная голова Лёшки. Настенька вежливо отставила недопитую чашку с молоком и выпорхнула из комнаты.

– Это они чего, за тобой приехали? – смущённо спросил Лёша, не глядя на Настю.

– Лёша, домой! – послышался через огороды резкий, как крик совы, голос тётки Авдотьи.

Дети стояли по обе стороны калитки и глядели в небо. Чуть поодаль тёплый июльский вечер кутал в махровые сумерки хрупкие фигурки двух молоденьких ангелов. Их клейкие крылышки переливались в лучах вечерней зари мягким изумрудом.

Дед Никифор попивал чай, да поглядывал в окошко. Но за седыми прядями тумана подслеповатый старый человек, как ни вглядывался, не мог различить первую взрослую печаль на глазах четырёх маленьких пришельцев из будущего.

Ищите интонацию!

Писать о любви следует строфой стихотворной! Рифма, как аккомпаниатор, ведёт голос солиста. Остаётся только не забыть текст и не отвлечься на что-нибудь во время исполнения. Проза же (как литературный размер для чувствительных декламаций) сложна и путана.