Ищите интонацию. Сборник коротких рассказов - [16]
Видимо, бес торопился в Останкино на телепередачу и хотел всё поскорее закончить. Он даже не убедился в «благополучном» окончании дела и не сделал обязательный в таких случаях контрольный выстрел.
Когда я воскрес из завалов снега, мой мучитель уже умчался, ветер прекратился, и я без новых приключений дошёл до дома.
Вот оно, оказывается, что…
Когда мне открылся смысл случившегося, сердце моё затрепетало от радости и умиления. Я обнял и нежно поцеловал мою любимую женщину. А на её шутливый вопрос: «Что случилось?» искренне попросил прощение.
P.S.
Вы не поверите!
Только что, когда я перечитывал текст и исправлял строчные ляпы, моё ухо обожгла оттаявшая наконец снежинка. Да-да, та самая, которая нашёптывала в пути: «Присядь, Толян…»
Отпустил-таки бес!
Садко и Софьюшка
О взаимоотношениях трёх разумных стихий – человека, моря и берега – можно говорить и писать бесконечно.
…Волна выкатилась из моря и поползла, как раздувшаяся от гнева кобра, к ногам человека.
– Ух ты, – встрепенулся человек, робея перед набегающей горизонтальной массой.
– Не боись! – выдохнула волна, не дотянув до человеческих пят каких – то полтора метра.
Или, например, так:
Огромная волна вспенилась вдалеке и грузно перекатывается через пороги. Кажется, остановить её невозможно! Минуту спустя, потеряв сакральную связь с материнской глубиной моря, она мелеет и покорно приплёскивает песчаную отмель нежнее пеночки утреннего кофе.
– Эх-х-х-не-выш-ш-шло… – выдыхает волна и пятится назад.
(Кстати, вы замечали, как вслед за убегающей волной пятится по песку её мокрая тень?)
Берег торжествует победу, искрясь на солнце миллиардами песчинок, которые только что едва не превратились в морское дно. Но торжество берега не долгое. Вот уже следующая волна клокочет бурунами: «У-у-у-меня-получится!» и так же, как её предшественница, стремится отвоевать полоску прибрежной отмели. Но и её ждёт разочарование. И снова ненадолго торжествует берег.
Хозяин моря царь Окиян поглядывает из коралловых глубин на одиозные усилия волнистой ряби и хранит олимпийское спокойствие. Он знает: вода по капле точит всякий камень, а уж волн-то в Его «сундуках» достаточно!
Вот потеха! Волны одна за другой ползут на берег, как маленькие карапузы, перебирая под собой пухлыми пенистыми лапками, а мать, натянув полозки, с улыбкой возвращает их обратно.
Море всегда возвращает волну, чтобы не случилось беды. Оно знает: стоит волне заглядеться на берег секундой дольше, миллионы крохотных песчинок, как стая голодных пираний, набрасываются на пенистую шалунью и безжалостно её поедают. А потом, сытые и довольные, они, искрясь на солнце, смыкают мокрые животики так плотно, что хоть бегай, хоть катайся на велосипеде – не провалишься!
А теперь вспомним картину Айвазовского «9-ый вал».
О, это резвятся уже не милые карапузы, а «детишки» постарше. Они обучены всем премудростям морской охоты и своё не упустят. Даже мать-Море порой волнуется, глядя на потешные игры своих высоколобых умников. А шуму-то сколько! Бедный кораблик, как мячик для пляжного волейбола, то взлетает вверх, то стремительно падает вниз, и, кажется, вот-вот больно ударится о дно. Нет! Кто-то в затяжном прыжке вытаскивает верную свечу. И игра продолжается.
Но вот Ветер-ветрило повелевает небесному грому протрубить: «Довольно!» И на горячие головы разыгравшейся «детворы» проливаются накопившиеся в облаках материнские слёзы умиления.
Вы когда-нибудь видели море в грозу?
Штормовое брожение масс успокаивается, огромные валы мерно покачивают линию горизонта. И если чудом уцелел какой-нибудь кораблик, то капитан уже не читает молитву о спасении на водах, а, раскурив трубку, велит юнге поднести ковш лучшего рома из кладовых корабля. «Жорж! – кричит он юнге, – мы уцелели, три тысячи…!»
Игры завершены. «Детишки» большие и малые рассаживаются за родительским столом. По всему видно, аппетит они нагуляли на славу!
А на столе-то чего только нет: три корабля с полным корабельным снаряжением, штук сорок шлюпок, яхт рыбацких и всевозможных вельботов, а по мелочам – не сосчитать!
Во главе собрания на тронном возвышении два брата сидят: Ветер-ветрило и царь Окиян. Сидят, на детишек поглядывают, трапе́зу не начинают, будто ждут кого.
И точно. Ползёт, переваливается по дну огромный ком чудищ морских. Тут и осьминожки, и рачки всякие, и коньки морские, и каракатицы.
– Обнаружили? – спрашивает царь Окиян сошку морскую.
– Повсюду искали, отец наш, ох, повсюду. Старались, как могли! – отвечает челядь истошно и пискляво.
– Обнаружили или не обнаружили?! – сердится царь.
– Обнаружили, отец наш, обнаружили, не гневайся, получай подарочек! – отвечает за всех с поклоном вертлявая каракатица.
Расступились чудища и вынесли наперёд ряженого в кафтан человека.
– Играй, Садко! – крикнул брат Ветер, – Не привык я без движения столовничать!
Садко оглядел пирующих, взмахнул рукой и ударил по струнам. Да так крепко ударил, что порвал все четыре разом.
– Эх ты, неумеха поганый! – Окиян нахмурил брови и залпом осушил кубок с водой из Красного моря. Оттого его щёки раздулись и стали пунцовые, – Как смеешь ты, смерд, нам с братом трапе́зу печалить?!
Рассказ из сборника «Русские женщины: 47 рассказов о женщинах» / сост. П. Крусанов, А. Етоев (2014)
Им по шестнадцать, жизнь их не балует, будущее туманно, и, кажется, весь мир против них. Они аутсайдеры, но их связывает дружба. И, конечно же, музыка. Ред, Лео, Роуз и Наоми играют в школьной рок-группе: увлеченно репетируют, выступают на сцене, мечтают о славе… Но когда Наоми находят в водах Темзы без сознания, мир переворачивается. Никто не знает, что произошло с ней. Никто не знает, что произойдет с ними.
Роман молодого чехословацкого писателя И. Швейды (род. в 1949 г.) — его первое крупное произведение. Место действия — химическое предприятие в Северной Чехии. Молодой инженер Камил Цоуфал — человек способный, образованный, но самоуверенный, равнодушный и эгоистичный, поражен болезненной тягой к «красивой жизни» и ради этого идет на все. Первой жертвой становится его семья. А на заводе по вине Цоуфала происходит серьезная авария, едва не стоившая человеческих жизней. Роман отличает четкая социально-этическая позиция автора, развенчивающего один из самых опасных пороков — погоню за мещанским благополучием.
Триптих знаменитого сербского писателя Милорада Павича (1929–2009) – это перекрестки встреч Мужчины и Женщины, научившихся за века сочинять престранные любовные послания. Их они умеют передавать разными способами, так что порой циркуль скажет больше, чем текст признания. Ведь как бы ни искривлялось Время и как бы ни сопротивлялось Пространство, Любовь умеет их одолевать.
Прогрессивный индийский прозаик известен советскому читателю книгами «Гнев всевышнего» и «Окна отчего дома». Последний его роман продолжает развитие темы эмансипации индийской женщины. Героиня романа Басанти, стремясь к самоутверждению и личной свободе, бросает вызов косным традициям и многовековым устоям, которые регламентируют жизнь индийского общества, и завоевывает право самостоятельно распоряжаться собственной судьбой.
Книга очерков «Возвращение из небытия» военного журналиста, поэта, прозаика, переводчика, одного из организаторов и лидеров казачьего возрождения Валерия Латынина повествует о выдающихся военных деятелях и народных вождях прошлых веков и наших современниках. Очерки основаны на реальных фактах, глубоком изучении материала, а порой и на личном участии автора в важных исторических событиях. Вошедшие в книгу произведения были опубликованы в периодических изданиях России, Украины, Болгарии и вызвали широкий общественный интерес.
Вы держите в руках книгу, каждое стихотворение которой пропитано воспоминаниями. Дух родины, дух России – в этих стихах. В строки вложено все, что не чуждо человеку – и печаль, и радость, и тоска, и, конечно же, любовь, маяк, ведущий нас по этой жизни.
Откровенно о жизни, проникновенно о чувствах – вот как можно описать строчки сборника Анны Ромеро. Открытая книга, словно распахнутая душа автора, приглашает читателя пройти по дороге своих мыслей. Остановите мгновение и почувствуйте эту жизнь!
Как устроена человеческая память? Какие непостижимые тайны она хранит в себе? И случайно ли порой всплывают какие-то обрывки не то воспоминаний, не то чувств… Что это – просто «миражи» или память о том, что с нами происходило когда-то в прежней жизни?Виктория Балашова в своей повести «Эксперимент» заставляет читателя задуматься над этими вопросами. Произведение написано легко и увлекательно и читается на одном дыхании.