Ищи врагов среди друзей - [9]

«Лишь бы под ногами не путался», – равнодушно подумал Сергей, но удовольствие от предстоящего путешествия слегка поблекло: у него было неприятное предчувствие, что этот тип так или иначе все равно станет путаться под ногами. Дорогину очень не понравился оценивающий взгляд, которым пляжный атлет окинул Тамару.

«Эге, – подумал Сергей, – да я, оказывается, становлюсь ревнивцем. Вот уж чего я за собой никогда не замечал!»

Он упрощал: дело вовсе не в ревности, и ему это было отлично известно, просто не хотелось портить себе настроение.

От неприятных раздумий его отвлекла Тамара.

Дернув за рукав, она указала куда-то вправо.

– А вот и автобус, – сказала она.

Дорогин повернул голову и увидел автобус. Серебристо-голубой двухэтажный красавец с тонированными стеклами величественно, как сухопутный «Титаник», выплыл из-за угла и, негромко клокоча мощным двигателем, вкатился на стоянку автостанции.

Толпа отдыхающих взволнованно заколыхалась, подхватывая сумки и на всякий случай ловя за что попало своих проносящихся мимо отпрысков. Сергей автоматически посмотрел на часы. Автобус опоздал на целых полчаса.

– Куда ни шло, – пробормотал он.

Старуха в пляжной шляпе небрежным жестом уронила окурок своей ненормально длинной папиросы в урну, причем у Дорогина сложилось впечатление, что урна словно бы возникла из ничего в тот самый момент, когда в ней возникла необходимость: до этого она была совершенно незаметна, оттертая на задний план монументальной фигурой пожилой дамы. Понаблюдав за этим фокусом, Сергей окончательно преисполнился к ней уважением – к даме, разумеется, а не к урне. Это была именно дама, и назвать ее старухой не поворачивался язык.

– Посмотри, какая прелесть, – сказал он Тамаре, незаметным кивком указывая на объект своих наблюдений.

– Да, – согласилась та, – сейчас такое не часто встречается.

– Что именно? – спросил Сергей.

– Достойная старость.

Дорогин сделал глубокомысленное движение бровями. Тамара, как всегда, нашла наиболее точное определение – ни прибавить, ни отнять. От старухи в шляпе и в самом деле волнами исходило чувство собственного достоинства – не пренебрежительное, но твердое и непоколебимое, основанное не на деньгах и силе, а на железном характере и хорошем воспитании. Это проглядывало даже в том, как она посторонилась, пропуская рванувших к автобусу отпускников. Из багажа при ней была только полосатая пляжная сумка и большой пляжный зонт – тоже полосатый.

Автобус остановился. Из него вышел немолодой водитель, показавшийся Дорогину не то заспанным, не то испуганным, который, протиснувшись сквозь толпу, принялся открывать крышки багажных люков, никак не реагируя на возмущенные реплики и язвительные замечания, градом сыпавшиеся со всех сторон. Второй водитель, молодой и нагловатый, встал в дверях, сдерживая напор желающих захватить места получше. Сергей заметил, что в автобусе сидит еще кто-то, но сквозь темные стекла разглядеть этого человека было трудновато.

Откуда-то сзади набежала кривоногая, сильно накрашенная девица в широченных синих шортах с белыми накладными якорями и с пачкой каких-то бумаг. Судя по всему, это была сопровождающая, которая до сих пор пряталась от народного гнева в здании автостанции. Когда она пробегала мимо, Дорогин уловил исходивший от нее запах пива и мятной жевательной резинки. Он невольно улыбнулся: путешествие начиналось в истинно русских традициях.

Девица взгромоздилась на подножку автобуса, оттерев молодого шофера, попыталась пересчитать своих подопечных по головам, сбилась, попробовала снова, опять запуталась и, махнув рукой, принялась проверять состав группы по списку, выкрикивая фамилии раздраженно-плаксивым голосом. Сергей отметил про себя, что фамилия дамы в пляжной шляпе была Прохорова, а фамилия молодого человека с фигурой пляжного атлета не была упомянута вовсе, хотя он и оказался в автобусе раньше всех, небрежно отодвинув в сторону и девицу со списком, и загораживавшего проход водителя.

В конце концов все разместились, багажные люки захлопнулись, список был зачитан еще раз, девица, обмахиваясь своими бумагами, обессиленно опустилась на сиденье с таким утомленным видом, словно только что разгрузила платформу со щебнем, и автобус тронулся. Свободный водитель немедленно включил видеомагнитофон, под потолком салона засветился экран телевизора, и Чак Норрис немедленно вмазал кому-то по зубам. Сергей Дорогин отвернулся от экрана и стал смотреть в окно, уделяя, впрочем, гораздо больше внимания красиво очерченному профилю Тамары Солодкиной, чем урбанистическому пейзажу, проплывавшему за тонированным стеклом.

* * *

Когда высокая корма туристского автобуса скрылась за поворотом, пожилой темнолицый мужчина с фигурой кадрового военного, сидевший на заднем сиденье большого черного джипа, неторопливо раскурил большую английскую трубку и негромко скомандовал:

– Трогай.

Водитель запустил двигатель, и тяжелый внедорожник, давно утративший свое изначальное предназначение и превратившийся в один из атрибутов богатства и престижа, мягко покатился вдоль улицы.

– Покатили ребятки, – с облегчением сказал водитель.