Исчезнувший - [9]
Ворота, ведущие на территорию таксопарка, были распахнуты настежь. Время пересменки, а как иначе? Почти сотня человек подъедет сюда, чтобы принять старенькие — и не очень — казенные «Волги», еще столько же — чтобы эти «Волги» им передать. Ну, может, плюс-минус десяток — кто-то заболел, у кого-то машина в ремонте, кто-то вообще в отпуске. Дело житейское.
Я загнал машину в бокс, вылез и осмотрелся. Народу в парке было уже порядочно. Приедь сейчас сюда колизеевские бойцы и попытайся затеять заварушку — им таких люлей навешают, что о профессии охранника придется забыть раз и навсегда. Хорошо, если подкопленных на этом поприще денег на инвалидную коляску хватит. Но бойцов из «Колизея» еще не было — я проезжал через ворота, я бы приметил.
Попытка отыскать в толпе тощую фигуру Четырехглазого также успехом не увенчалась. Не потому, что Валерий Четыре Глаза был настолько невзрачным, что постоянно терялся на фоне других людей. И даже не потому, что он попросту отсутствовал в гараже. А потому, что мне нагло и беспардонно помешали в этом вопросе разобраться. Так нагло мог себя вести только один человек в нашей большой конторе — завгар Макарец.
Он подкрался сзади и, сияя щербатой улыбочкой довольно подлого внешнего вида, сунул мне в руки журнал:
— Распишись, Мешковский.
Начало, в принципе, не самое страшное. Скорее — традиционное начало. Но расслабляться не стоило — Макарец на все способен. Я нарисовал закорючку в графе «Окончание смены», проставил циферки, когда сие произошло, и вернул журнал завгару. При этом мне не очень понравилась морда его лица. Она и прежде-то симпатий не вызывала (а такая морда только резиновой женщине приглянуться может, потому что той вообще все пофигу — она надувная), но сегодня выглядела особенно неприятно. Хитрая-хитрая. Макарец явно что-то замышлял. Знать бы — что.
Не сказать, чтобы под моим суровым пристальным взглядом завгар стушевался, но не без гордости отмечу — глаза он отвел первым. Правда, лишь для того, чтобы в свою очередь поставить контрольный росчерк в журнале. После чего захлопнул книжицу и выразительно пощелкал перед моим носом пальцами. Танцор диско, блин. Джимми-Джимми, хочу хача, чтоб он лопнул. В последние пару лет, видимо, в целях экономии средств, его назначили еще и ответственным за сбор выручки, поэтому я молча, хоть и не без зубовного скрежета, нырнул в салон, достал из кормушки деньги и сунул в протянутую ко мне жадную и загребущую лапу.
Завгар пересчитал купюры и прищурился еще хитрее:
— Четыреста тысяч. Ты что, охренел, Мешковский? Это не работа. За такую работу в шею гнать надо.
— Тебе до моей шеи еще расти и расти, — успокоил я. Насколько успел заметить краем глаза, — а краем глаза я замечаю на удивление много; это, наверное, какая-то особая форма косоглазия, — из тех, кто отработал в ночную, ни один не сделал больше полутора миллионов. А кое-кто даже до моей планки не дотянулся. Но ведь у нас с Макарецом особо теплые отношения, и мои трудовые успехи всегда радовали его особенно сильно. Поэтому он с самого начала и лыбился так широко — предвкушал, как будет влезать мне под кожу, используя малую выручку в качестве предлога. Только вот непонятно, с какого перепугу вдруг взялся решать, кого гнать в шею, а кого — не очень. Однако, испытывая ко мне непреодолимую тягу, он при каждом удобном случае норовил сделать какую-нибудь подляну. Что у него неплохо получалось. Но, поскольку чувства были взаимны, то я не раз бивал завгара за эти подляны. Именно моими стараниями он лишился большей части недостающих зубов. От этого нас еще сильнее тянуло друг к другу.
— Ты директору объяснять будешь, кому и куда расти, — огрызнулся он.
У меня зачесалась рука. Зубы Макареца вдруг показались такими близкими и привлекательными, что захотелось выбить их и забрать с собой. Я бы, наверное, так и сделал — тем более что настроение было соответствующее. Ночное приключение и теперешнее отсутствие Четырехглазого в гараже поспособствовали. Но они же внезапно подсказали, что растрачивать сейчас силы, время и нервы на Макареца — существо, стоящее на лестнице эволюции ниже головастика — вряд ли разумно. Поэтому я решил использовать почти безнадежный, но единственно доступный мне сейчас способ воздействия на него — через кору головного мозга:
— Слушай, Макарец, вот между нами, девочками, говоря — ты сегодня ночью на улицу выходил?
— Я же не дурак. — Он аж раздулся от гордости за то, что думает, будто не дурак. Ну, ему никто не запрещал думать что угодно. Но никто и не обещал, что эти думки будут истиной в последней инстанции. Ведь так?
— Вопрос спорный, — я все же слегка осадил его. — Но не будем заострять внимание. Ты себя дураком не считаешь, другие тоже себя дураками не считают. Ты знаешь, какой был холод?
— Нет.
— Собачий был холод, Макарец. Весь город по домам отсиживался — морозы пережидал. Какая может быть выручка при таком раскладе? Я понимаю, что ты мне не веришь. Так давай откроем журнал и пробежимся, посмотрим, сколько денег другие привезли.
Нет, он не стал открывать журнал. Высокомерно хмыкнул в меня, развернулся и удалился. И книжицу свою с собой унес, не вписав в нее сумму выручки и не дав расписаться напротив. Но это ничего, это не страшно. Я даже не стал окликать его. Четыреста тысяч при любом раскладе особой роли не сыграют. Да и не рискнет завгар так кондово подставлять меня. Он любил действовать изощреннее. В этом смысле его можно было даже назвать эстетом.
Таксист Михаил Мешковский, для друзей — просто Мишок, обладает замечательным даром влипать в неприятности, причем далеко не всегда по своей воле. Однажды в его руки попадает некий нож — самодельный, с рукояткой необычной формы и … встроенным ключом. Нож красив, но Мешковский еще знать не знает, что ключик тот — от сейфа, где держат городской общак, что держатель общака уже переворачивает город с ног на голову в поисках пропажи, что впереди — очередные серьезные разборки, в которых ему предстоит потерять друга, пережить предательство.
Лишившийся работы, Мешковский рад любому приработку. И тут как нельзя кстати подворачивается работа почти по профилю: доставить ценного пассажира в соседнюю область, подальше от недоброжелателей. Деньги предлагают немалые 0 десять тысяч долларов за тысячу километров пути, из чего Мешковский делает вывод, что легкой прогулки ему не видать. Тем не менее, он соглашается — риск дело благородное, а деньги, в его ситуации, так и вовсе необходимое. Откуда же ему знать, что заказчик давно переметнулся в другой лагерь и ведет двойную игру, а Мешковский ему нужен исключительно в роли козла отпущения!
Религиозный фанатизм порой принимает чудовищные обличия. И быть вовлеченным в ряды фанатиков может каждый. Даже высокое положение в обществе не является гарантией от этого. А значит, и возможности экстремистких религиозных групп порой зашкаливают. Настолько, что даже всемогущая ФСБ вынуждена прибегать к нетрадиционным методам, борясь с этим злом. Так, для борьбы с фанатиками, задумавшими серию жестоких терактов, ФСБ подряжает совершенно сторонних людей: бывшего частного детектива, а ныне журналиста Олега Ружина и… профессионального наемного убийцу Чубчика.
Мешковский устраивается в крупную компанию личным водителем директора. И надо же такому случиться — буквально на третий день работы происходит ограбление: директор лишается суммы почти в два миллиона долларов, а обоих его телохранителей убивают. Все шишки валятся на Мешковского. В его виновности уверены и директор, и следователь, что ведет дело. Это при том, что сам директор — бывший «авторитет», а совсем недавно «откинулись» братки, оказавшиеся за решеткой по его наводке и имеющие на директора большой и острый зуб.
Мешковский заехал перекусить в придорожную забегаловку — и стал свидетелем криминальной разборки. Единственным. Таких свидетелей, известно, не любят, и Мешковский становится объектом охоты. Но, охотникам на беду, объект оказывается готов к такому повороту событий. Неважно, что у противника больше возможностей и масса связей, в том числе среди людей в погонах. Пока госпожа удача на стороне Мешковского, пока немногочисленные, но преданные друзья готовы прийти на помощь по первому зову — врагу победы не видать!
В городском парке, в машине третьего таксомоторного, находят обезображенный труп Четырехглазого. Михаила Мешковского привозят на опознание. Потрясенный увиденным, он вдрызг ссорится со своими друзьями и принимается за расследование в одиночку. Ведь, кроме него, никто из коллег не видел кошмарной картины в городском парке. Аргумент весьма спорный, но для Мешковского он становится определяющим — отныне он добровольно возлагает на себя обязанность отомстить за смерть друга.
Роман «Статист» нельзя отнести к одному определенному жанру. На первый взгляд это «экшен». Действительно, действие развивается очень динамично, иногда превращаясь в классический боевик, иногда интригуя детективной линией. Но самое главное в нем то, что его персонажи — отнюдь не схемы, что часто присуще названным жанрам. Это социально-бытовой роман с очень узнаваемыми проблемами, характерами и вопросами, с которыми в той или иной форме сталкивается почти каждый.
Она очень горька, правда об армии и войне.Цикл «Щенки и псы войны» – о солдатах и офицерах, которые видели всю мерзость, кровь и грязь второй чеченской войны. Они прошли сквозь этот кромешный ад, проявив настоящие мужество, стойкость, преданность, отдав сердца и взамен не требуя наград. И каждый из них мечтал вернуться живым и верил, что его ждет семья, любимая девушка, Родина…По мотивам некоторых рассказов, вошедших в цикл, был снят фильм «Честь имею!..», награжденный телевизионной премией «ТЭФИ» и Национальной кинематографической премией «Золотой орел».
В океан упал секретный американский спутник, на борту которого находится новейшее оборудование, предназначенное для подавления российской навигационной системы ГЛОНАСС. Руководство ВМС срочно отправляет туда группу боевых пловцов под руководством подполковника Орехова. Миссия группы – поднять со дна океана обломки спутника и доставить их в Россию. На месте катастрофы группа Орехова сталкивается с «морским котиком» Стивом Томпсоном – лучшим пловцом ВМФ США. Удивительно, но Томпсон совершенно не пытается противостоять российским десантникам, более того, он предлагает им помощь…
В Москву возвращается беглый олигарх, экс-министр, успешный финансист Валерий Французов. Узнав об этом, свободный журналист, известный блогер Андрей Липский (свои статьи он подписывал псевдонимом Спасатель) спешит взять у него интервью. Смертельно больной Французов прилетел в Россию, чтобы успеть уладить неотложные дела, прежде всего «отдать долги», то есть разобраться со своими бывшими друзьями-мушкетерами, много лет назад совершившими чудовищное преступление. Преступники до сих пор не наказаны; более того, они занимают высокие государственные должности.
У сержанта-контрактника Владимира Локиса простых командировок не бывает. На этот раз он получил задание проникнуть через Казахстан на территорию Киргизии и вывезти из российского посольства в Бишкеке резидента внешней разведки. Если учесть, что в стране полыхает гражданская война, если учесть, что там все воюют против всех и подчас невозможно понять, кто твой друг, а кто враг, – то задача становится практически невыполнимой. Но Локис лишь подумал об этом. Высказать сомнения он не имеет права, потому что командованию от него нужен только результат, а все остальное – не относится к делу…
Долгих шестнадцать лет вор-рецидивист Михей вынашивал мечту о побеге. Первая попытка вырваться с зоны оказалась неудачной, и он вновь оказался на нарах. Но судьба предоставила Михею еще один шанс. Один из тысячи! И не воспользоваться им было бы непростительно. Тем более что запах свободы и смертельный риск пьянили и обостряли все чувства до предела. Будто затравленные звери, пробираются Михей и его подельник по кличке Граф по непроходимой тайге. Любая их попытка войти в контакт с людьми становится смертельно опасной и для них самих, и для окружающих.