Исчезнувший клан - [17]

— Этот постоялый двор принадлежит моей семье, как и банки и еще куча всего. Мой отец расписал мою жизнь по минутам еще задолго до того, как я появился на свет. — похоже этот парень просто решил выговориться, раз он заплатил за меня, то я ему теперь вроде как обязан. Ну что ж ладно, подыграю, к тому же вдруг он и правда интересный собеседник.

— И ты сбегаешь сюда от тирании отца?

— Не совсем. Начну из далека. В университете я начал испытывать боли в спине, но не придал этому значения, думал из–за тренировок по футболу. Американскому футболу. Учился я не в России. Я знал что, как только получу диплом, могу раз и навсегда попрощаться со свободой выбора, и потому у меня родилась идея.

Четыре года я вынашивал план побега, проработал все до мельчайших деталей, просчитал все форсмажерные обстоятельства. Я сделал пластическую операцию в подпольной клинике и уехал сначала в Мексику, а оттуда в Бразилию. В маленький город под названием Бузиос. Когда то был убежищем для пиратов и работорговцев, а сейчас превратился в курорт.

Я начал жить счастливой жизнью. Впервые был свободен. Буквально ощущал свободу в каждом своем шаге, настоящее чувство эйфории в каждом принятом решении. Нашел себе прекрасную женщину — ее звали Лайла. Долго не мог поладить с её семьей, чужаки им не нравились, спасало лишь то, что я был богат. Через год мы поженились.

Так бы и продолжалось, но боли в спине были все сильнее. Я подсел на обезболивающие. Бывало, днями не мог встать с кровати. Жена заставила меня пойти в больницу. Мне диагностировали рак позвоночника, неизлечимый на моей стадии. Останься я дома, то его бы заметили гораздо раньше.

— У всех решений есть последствия. — философски заметил я.

— Я ни о чем не жалею. Это были самые счастливые полтора года в моей жизни, точнее единственные. В одном из таблеточных трипов я рассказал Лайле всю правду о своем прошлом. Она каким–то образом сообщила моему отцу, и уже на следующее утро он появился на пороге нашего дома.

— Даже не представляю какого тебе было.

— Ощущение, что меня предали, разочарование в любимом человеке — что может быть хуже. Но я простил её, все–таки она сделала это из любви, думала с ресурсами моего отца можно будет меня спасти.

— Отчасти она права, ведь ты здесь.

— Лишь отчасти. Лекарство от рака давно было найдено. Причем не одно. Просто доступно оно лишь тем, кто может себе это позволить. Его раскрытие привело бы к крушению целой индустрии. Я не сомневался, что мой отец позаботился о том, чтоб где–то на закрытой базе в Африке под палящим солнцем наши клоны загорали вместе.

— И такое есть?

— Да, мир шире, чем тебе кажется. А человечество достигло большего, чем показывает. Ну так вот, мой отец не позволил бы мне умереть, он только–только отошел от смерти деда. На него и так навалились обязанности гендира «Lans Incorporated», эту компанию еще мой прадед открыл. И тут я всплыл. — он сделал жест рукой, изображая, как именно он всплыл.

Опа! Знакомая компания. Не важно, реальный мир или вертуальный, он всё равно тесен.

— Начался мой почти годовой тур по лучшим клиникам мира. Меня можно было излечить, но не на той стадии, в которой я был на тот момент. — продолжал Ричи. — Когда очередной врач спрогнозировал, что мне осталось не больше сорока дней, я попросил отца остановиться, сказал, что хочу провести последние дни в спокойствии, вместе с женой. Но мой отец не останавливается ни при каких обстоятельствах, многие его старые коллеги, с которыми земная медицина уже не справлялась, начали уходить в срыв. Он уговорил и меня попробовать. Как видишь, получилось. — в последней фразе чувствовалась какая–то горечь.

— А что стало с Лайлой? — вывел я на единственно логичную причину горечи.

— В Бразилии 95% население христиане. Она самая большая католическая страна в мире, около 80% католики. Моя жена была глубоко верующим человеком, поэтому восприняла мой уход в срыв как смерть. Держу пари, она каждый день молится за мою душу. Я же считаю, что Бог вездесущ, и даже тут ему есть место. Я молюсь каждый день за всех ушедших в срыв. Мне остаётся лишь надеяться, что наше нахождение здесь не грех.

— Похоже ты, единственный, кто задумывается о таких вещах.

— Хотелось бы мне, чтоб ты ошибался, но боюсь, что это не так.

Я проникся к парню симпатией, интересный он человек, не смотря на то, что из Олдеров. Не стоит всех мести под одну гребенку. Мы проболтали еще полчаса, пока меня совсем не начало рубить. Попрощались, договорившись завтра качаться вместе. Не помню, как поднялся по лестнице и добрался до койки. Последнее, что я успел подумать — Мандрагору надо бы посадить.

* * *

За 17 часов до этого.

Датчик движения, установленный у подъезда, разбудил меня в шестой раз, на часах было пять утра. Я глянул на камеру, ничего серьезного — просто соседка пошла выгуливать своего ротвейлера. Миниатюрная женщина, весом не больше сорока килограммов выгуливала собаку, только когда никого не было на улицах, иначе пес в порыве страсти, гнева или просто интереса будет тащить ее за поводок подобно катеру, что едет вперед, несмотря на упавшего воднолыжника.