Исчезнувшая невеста - [25]

Клоле вспомнилось, что дед герцога, как говорили, много путешествовал по свету.

Должно быть, это он привез в замок великолепное собрание полотен итальянских мастеров, а возможно, и французскую мебель, которую Клола заметила в других покоях.

Войдя в зал, Клола села во главе стола рядом с герцогом. По обе стороны длинного стола шумно рассаживались Килкрейги и Макнарны. Сейчас Клола была рада, что герцог не обращает на нее внимания.

Она понимала, что заговорить с ней сейчас стоило бы ему больших усилий. Стоя рядом с ним у алтаря, Клола чувствовала исходящие от него волны гнева; а когда он надел ей на палец кольцо, то тут же с отвращением отдернул руку…

«Он меня ненавидит!»– подумала Клола.

Это смущало и пугало ее, однако Клола надеялась, что разговор наедине все поставит на свои места. Но, конечно, нельзя выяснять отношения на глазах у многочисленных гостей.

Клола наклонила голову так, что вуаль, откинутая во время брачной церемонии, снова упала ей налицо.

Она знала, что гости не будут возражать, приписав этот жест естественному смущению невесты.

Как и герцог, Клола с трудом заставила себя попробовать несколько блюд и была рада, что гости не произносили пышных речей.

Один только Килкрейг произнес тост за ее здоровье, да и то очень сухо и кратко.

Клола не знала, что, обсуждая с мистером Данблейном детали свадебной церемонии, герцог сказал ему:

– Приготовьте все как полагается. Раз уж я вынужден участвовать в представлении, я сделаю все, что от меня требуется, – и не больше!

В конце разговора он добавил:

– И еще: я не собираюсь ни произносить, ни слушать речей. Придумайте любое извинение или скажите правду. Меня вынудили на брак шантажом, и я не намерен притворяться, что мне это по душе!

– Ваша светлость, я постараюсь сделать церемонию как можно менее обременительной, – пообещал Данблейн.

– Черт побери, Данблейн! Как это могло случиться? – простонал герцог.

На мгновение Данблейну показалось, что он вернулся на двенадцать лет назад, когда измученный мальчик с покрытой рубцами спиной восклицал таким же дрожащим от гнева голосом:

– Сколько можно это терпеть? Я больше не вынесу!

И юный Тэран, не выдержав, сбежал из дому. И надо же было случиться, что теперь, наконец-то вернувшись домой, он без всякой своей вины попал в положение, которому можно только посочувствовать!

Однако мистер Данблейн смотрел на жизнь философски и полагал, что все к лучшему.

Он глубоко уважал старого Килкрейга, хотя герцогу, разумеется, в этом не признавался.

Килкрейг был великолепным вождем – из тех людей старой закалки, что превращали свои кланы, спаянные честью и верой в вождя, в маленькие армии, вызывающие восхищение всего мира.

Слово «клан» означает «дети». Килкрейг и подобные ему вожди относились к клану, как суровые, но любящие отцы к детям – они поощряли лучших и строго наказывали худших, внушая к себе любовь, трепет и беспрекословное повиновение.

Члены клана верили, что имеют общих предков, что незримые узы крови связывают их друг с другом и ставят выше всего остального мира – особенно южан! На этой вере и основывается пресловутая гордость шотландцев.

Именно эта гордость заставляла их бросаться в бой с такой яростью, что англичане дрожали при одном имени шотландцев и называли их не иначе, как «дьяволами в юбках».

Для кельтов война и смерть в бою окружены сияющим ореолом. Убийца, если он убил в честной схватке, – здесь не преступник, а герой.

Люди, подобные Килкрейгу, свято верили в истинность древних героических сказаний и стремились не уступать в доблести вождям старых времен.

«Если герцог останется с нами, из него тоже выйдет великий вождь!»– думал Данблейн. Но захочет ли он остаться – это большой вопрос.

Наконец, когда герцог уже начал подозревать, что время остановилось, раздались резкие звуки волынки. Волынщик, по старинному обычаю, обошел стол и остановился перед креслом герцога. Слуга протянул ему серебряную рюмку, полную виски.

– Слейнте! – произнес волынщик, что по-гэльски означало «ваше здоровье», одним глотком выпил виски и двинулся к выходу.

Герцог встал: он знал, что теперь ему предстоит выйти к народу.

По-прежнему не глядя на Клолу, герцог протянул ей руку. Они долго шли по коридорам; наконец ворота замка распахнулись, и многоголосый радостный крик потряс древние стены и башни.

Сотни людей выкрикивали девизы Макнарнов и Килкрейгов: они не слышали даже собственных голосов, но от стороннего наблюдателя не укрылась бы звучащая в их голосах гордость.

Под звуки волынки герцог и герцогиня вышли из замка и остановились на возвышенном месте, где испокон веков вожди Макнарнов принимали присягу своего клана.

Рассказывали, что здесь бывали короли Шотландии, и многие горцы говорили, что лунными ночами в замке можно увидеть призрак короля. Они верили в это так же свято, как в великанов и озерных чудовищ.

Сейчас на возвышении стояло кресло, украшенное рогами королевских оленей.

Это кресло было сделано для первого графа Стратнарна – он получил свой титул после битвы в долине, где отличился его клан.

Герцог остановился рядом с креслом; напротив встал Килкрейг. Мистер Данблейн протянул вождям двух кланов кинжал.