Исчезновение Йозефа Менгеле - [44]

Поганая жизнь – повседневный лейтмотив. Схватки с Гезой и Гиттой по любому поводу – обоев при входе, меню, счетов за электричество, выбора предметов для мальчуганов, которые скоро бросят лицей; приступы тоски и бессонница: что там делают израильтяне и какие козни замышляет Визенталь? Вот растрезвонил всем, что он скрывается в Парагвае, – Менгеле читал вырезки из прессы. А вдруг это диверсия, чтобы он ослабил охрану? Пресса утверждала, что Эйхман прячется в Кувейте, а «Моссад» в это время готовил его похищение в Аргентине. А те два здоровых мужика, которых он недавно встретил в лесу? Что, если его выдадут Рудель или Барби? В письмах Менгеле в Гюнцбург все больше паники: Алоису надо бы присылать побольше денег Штаммерам. Менгеле все подсчитал: вознаграждение пятьдесят тысяч марок превышает цену его доли в новом доме. Если Геза его вышвырнет, то внакладе не останется! Менгеле жалуется Гитте: его семья недостаточно щедра. Весь 1969 год исправлять положение приходится пожарному Зедльмайеру. Он приезжает в Каейрас подмаслить Штаммеров и успокоить Менгеле.

62

Теперь, когда Менгеле перебрался поближе к Сан-Паулу, Герхард чаще навещает его. Как-то после обеда он приезжает вместе с худощавым человеком лет пятидесяти, говорящим с сильным австрийским акцентом. У Вольфрама Боссерта короткая стрижка, выбритые виски, темный галстук поверх белоснежной рубашки, на ногах – черные ботинки. Штаммерам он протягивает пирожные, а тому, кого Герхард представляет ему как Хохбихлера, – руку с приветливой улыбкой. Он счастлив познакомиться со швейцарским фермером, чьи таланты ему так расхваливал его соотечественник.

Оба австрийца встретились впервые несколько лет назад в немецком клубе в Сан-Паулу. Бывший капрал вермахта, Боссерт тоже приехал в Бразилию после разгрома Рейха в поисках золотых гор. Он начальник отдела снабжения у бумажного фабриканта, не такой уж преуспевающий, но все-таки устроился получше, чем соотечественник. Большой любитель классической музыки, его даже прозвали за это Музикусом. У Боссерта большие интеллектуальные и художественные запросы, он любит разделить их с окружающими. Он мог бы развлечь Менгеле в его каждодневном унылом прозябании.

Герхард так настаивал, что военный преступник согласился принять Боссерта при условии: тому не скажут, кто он на самом деле. Пока все пьют чай, Менгеле разглядывает и оценивает незнакомца. Его происхождение и послужной список не впечатляют, но взамен – определенный культурный уровень и, видимо, несгибаемые убеждения: расист, антисемит и реакционер, Боссерт излагает свой бревиарий ненависти, не фальшивя. Это фанатичный нацист, потерявшийся солдат Гитлера, которого называют «истинным немцем, самым знаменитым немцем всех времен», – охотно добавляет он. В последующие недели он часто наведывается в Каейрас, всегда вместе с Герхардом, – он заинтригован молчуном-швейцарцем в деревенской шляпе. По его речи, баварскому акценту, который тот так и не научился скрывать, и по некоторым рассуждениям об истории и биологии он догадывается: Хохбихлер – непростая птица.

Общество Музикуса вовсе не докучает Менгеле, но он остается настороже: а вдруг это спящий израильский агент, талантливый актер, продажный шпик? Герхард в это не верит. Он знаком с его «прелестной» женушкой Лизелоттой, у которой, «между нами, аппетитная попка, доктор», и двумя малышами – Сабиной и Андреасом; опасаться тут Менгеле нечего, и ему стоило бы раскрыть Боссерту свою подлинную личность. Герхард уже рассказал об этом Зедльмайеру, и тот дал согласие, коротко побеседовав со служащим в свой последний приезд в Бразилию.

Скрепя сердце Менгеле доверяется Боссерту; но тот обязан в присутствии Герхарда поклясться головками своих детей, что никому не откроет его тайны.

63

Впервые с тех пор как Менгеле перебрался в Бразилию, он отваживается выйти за ограду. Каждую среду по вечерам он, возбужденный, зачесав назад набриолиненные волосы, тщательно одевшись и спрятав в карман плаща револьвер, отправляется ужинать к Боссертам. По первости его должен был сопровождать Герхард – Менгеле боялся ловушки. Теперь его ровно в девятнадцать часов встречает в Каейрасе Музикус, и, когда рассасываются автомобильные пробки, они за двадцать минут добираются до неприметного особнячка в пригороде Сан-Паулу – это германский анклав семьи Боссерт: строгие семейные портреты, альпийские статуэтки и вазы из гмунденского фаянса – вот как живут супруга и дети-паиньки, тепло встречающие дядю Петера. Менгеле, оказавшись в центре всеобщего внимания, обрел оазис; на несколько часов он забывает о своей отверженной жизни, Штаммерах и вечном страхе. Он учит Сабину и Андреаса играть в монополию, не стесняясь наливает себе несколько тарелок супа с печеночными кнелями и кладет свиное жаркое, которое Музикус разделывает, слегка нервничая. Встретить того, кто коллекционировал голубые глаза, живого нациста, прославившегося на всю планету, – какая честь для четы Боссерт. Едва ужин подходит к концу, Лизелотта удаляется на кухню мыть посуду, а оба мужчины уединяются в гостиной – послушать классическую музыку.