Исчезновение Йозефа Менгеле - [41]

Миф о неуловимом убийце многим обязан Симону Визенталю. Побывавший в концлагере уроженец Галиции, выходец из семьи, почти полностью уничтоженной в годы Холокоста, он сразу после войны начал собирать информацию о нацистских преступниках, сначала в Линце, а потом и в Вене, где основал небольшой центр по документированию. Визенталь обрел международную известность после выхода его автобиографической книги «Я охотился на Эйхмана», где он приписывает себе решающую роль в похищении офицера СС, хотя на самом деле его участие было второстепенным; вклад Бауэра остается неизвестным, а люди из «Моссад» хранят самую строгую секретность. Для широкой публики, особенно американской, этот хитрый и умеющий очаровывать человек, который носит твидовые пиджаки и говорит по-английски и по-немецки с еврейским акцентом, воплощает знаковую фигуру одинокого народного мстителя, привыкшего к постоянной смертельной угрозе у себя в венском бюро, где висит огромная и устрашающая карта концентрационных лагерей и нацистского истребления. Он – последний из могикан исчезнувшего мира центрально- и восточноевропейских евреев. Если Визенталь и помог вычислить убежище многих нацистов и поспособствовал продлению, а потом и отмене срока давности за военные преступления в Германии, он прежде всего гениальный краснобай, очень быстро сумевший приручить мир прессы. И ныне, когда Эйхмана уже судили и казнили, он отдает все силы и неистощимую энергию преследованию Менгеле. Визенталь, который, несмотря на разветвленную сеть информаторов, не знает, где тот прячется, то и дело будоражит мировое общественное мнение, вбрасывая невероятные байки, дабы никто не забывал о преступлениях медика в белых перчатках, служившего в Освенциме, и чтобы виновный нигде не чувствовал себя в безопасности.

В июле 1967 года Визенталь выпускает книгу «Убийцы среди нас». Он посвящает Менгеле целую главу, озаглавленную «Человек, коллекционировавший голубые глаза».

Он присваивает себе авторство легенды об убийстве нацистом шпионки «Моссад» в Барилоче и расцвечивает ее яркими нюансами: белокурая и, как водится, сексуальная шпионка была стерилизована в Освенциме самим Менгеле, который узнает ее в Барилоче; он увидел лагерную татуировку на ее предплечье, когда танцевал с ней. После этого, выследив, когда она отправилась в поход по горной тропинке, он столкнул ее в пропасть.

Менгеле выглядит элитарной фигурой из высшего общества, успевая засветиться повсюду. Визенталь отслеживает его то в Перу или в Чили, то в Бразилии и даже в самых секретных тренировочных лагерях парагвайской армии. Он, окруженный группой телохранителей, ходит в лучшие рестораны Асунсьона и водит крутой черный «мерседес». Когда Насер отказал ему во въезде в Египет, тот уплыл вместе с Мартой на яхте на греческий остров Китнос. Встревоженный Визенталь отправляет журналиста – пусть тот задержит беглецов. Управляющий отеля на жемчужине Киклад заявляет, что немец с супругой накануне сдали номер и отплыли на паруснике в неизвестном направлении. «Менгеле снова выиграл раунд», – пишет Визенталь. Как и следующий: когда он убегает от группировки выживших в Освенциме, «комитета двенадцати», приехавших похитить его из отеля «Тироль» парагвайского города Энкарнасьона «темной и жаркой ночью» марта 1964-го, Менгеле с его шестым чувством поистине исчезает как волшебник: «Был час ночи, когда люди поднялись по лестнице на второй этаж, в комнату под номером двадцать шесть. Она была пуста, и постель еще не остыла». Менгеле, предупрежденный телефонным звонком о неминуемом приходе мстителей, за десять минут до этого бежал в джунгли в одной пижаме.

Визенталь припас для своих читателей самое новое открытие: в этом, 1967-м, установлено точное местонахождение преступника. «Менгеле скрывается… в милитаризованной зоне между Пуэрто-сан-Висенте, что на большой автодороге Асунсьон – Сан-Паулу, и замком Карлоса Антонио Лопеса[33], стоящим у самой границы, на реке Паране. Там он живет в белом маленьком домишке прямо в джунглях, в среде немецких иммигрантов. К его уединенному домику ведут только две дороги, обе патрулируются солдатами и парагвайскими полицейскими, имеющими право обыскивать все машины и стрелять по всем, кто не подчинится их приказам. А если полиция совершит ошибку, на сей случай предусмотрены четверо личных телохранителей, вооруженных до зубов и имеющих рацию и уоки-токи; они неусыпно охраняют самого Менгеле. Он платит им из своего кармана».

59

А пока по миру гуляют фантазии о всемогущем злодее, Менгеле сентябрьской ночью изводит себя черной злобой в той норе Серра-Негры, из которой не вылезал уже целых пять лет, с тех пор как в нее зарылся. В который раз тоска схватила его за горло. Не стоило читать старый номер «Шпигеля», тот, что Герхард нашел на станции автосервиса. Его вывело из себя интервью Альберта Шпеера, недавно выпущенного из берлинской тюрьмы Шпандау. Менгеле едва не подавился, читая откровения личного архитектора Гитлера, «понимающего, что он преступник», о его раскаянии. Он-де не знал и не ведал об истреблении евреев – это он-то, любимчик Гитлера, бывший рейхсминистр вооружений и боеприпасов, использовавший рабочую силу из концентрационных лагерей? Увидев фото Шпеера, с пристыженной рожей позирующего перед своей роскошной виллой в Гейдельберге, Менгеле в бешенстве отшвыривает журнал. Теперь ему точно не заснуть, и он встает и поднимается на вышку.