Исчезновение Водрея - [5]

Прилив и занес из моря в устье реки тело, которое осталось, когда прилив ушел.

Но тело должно было сначала попасть в воду — где-нибудь выше, предположим, в деревне: ведь река протекает как раз позади ряда домиков и лавок. Бедный Водрей, очевидно, погиб в деревушке, и я не думаю, что это было самоубийство. Весь вопрос в том, кто захотел или кто смог убить его в этом маленьком захудалом местечке.

Патер Браун стал чертить зонтиком на песке.

— Посмотрим, как расположены лавки. Во-первых, мясная. Ну, конечно, мясник мог бы считаться идеальным убийцей: ведь у него большой нож для резания мяса. Но вы видели, что Водрей вышел из мясной. И вряд ли он стоял на пороге и слушал, как мясник говорит ему: «Доброе утро, сэр. Разрешите мне перерезать вашу глотку.

Благодарю вас. А что еще прикажете?» Я думаю, сэр Артур не относится к такому типу людей, которые приятно улыбаются во время всей этой процедуры. Он сильный, энергичный и довольно вспыльчивый человек. Но кто еще, кроме мясника, мог бы одолеть его? Следующую лавку содержит одна старушка, затем торговец табачными изделиями, мужчина, но, как говорят, небольшого роста и очень робкий. Затем идет мастерская дамского платья, хозяйки которой — две старые девы, затем буфет, который содержит мужчина, но сейчас он лежит в больнице, его заменяет жена. В буфете есть два-три парня — продавцы, но в тот день их не было, они работали в другом месте. Буфетом улица заканчивается, дальше нет ничего, кроме постоялого двора, а на дороге стоит полицейский.

Патер Браун сделал углубление наконечником зонтика, чтобы отметить, где стоит полицейский, и угрюмо уставился на реку. Потом вдруг сделал легкое движение рукой, быстро подошел и склонился над трупом.

— А, — сказал он, выпрямляясь и вздыхая с облегчением, — торговля табачными изделиями! Как это мне сразу не пришло в голову?

— Что с вами? — спросил Смит с некоторым раздражением.

Патер Браун вращал глазами и что-то бормотал. Слова «торговля табачными изделиями» он произнес как какое-то заклинание.

— Не заметили ли вы чего-нибудь особенного в лице сэра Артура? — сказал священник, помолчав.

— Особенного! Боже мой! — сказал Ивэн, вздрогнув при одном воспоминании. — Да ведь у него перерезана глотка.

— Я говорил о лице, — сказал спокойно священник. — Кроме того, не обратили ли вы внимания на то, что у него была порезана и забинтована рука?

— О, это не относится к делу, — поспешил сказать Ивэн. — Он еще раньше, когда мы работали вместе, порезал себе руку разбитой чернильницей.

— И все-таки некоторое отношение к делу это имеет, — сказал патер Браун.

Наступило продолжительное молчание, и священник стал угрюмо бродить по песку, волоча за собою зонтик и иногда бормоча слова «торговля табачными изделиями», пока одни эти слова не стали приводить в дрожь его собеседника. Затем он вдруг поднял зонтик и указал на навес для лодок в камышах.

— Там есть лодка? — спросил он. — Мне хотелось бы, чтобы вы прокатили меня вверх по реке. Нужно поглядеть на эти домики сзади. Дорога каждая минута. Тело могут обнаружить, и нам надо рискнуть.

Когда патер Браун заговорил снова, Смит уже греб, направляя лодку против течения в сторону деревушки.

— Я, между прочим, узнал у старого Эббота, — сказал патер Браун, подробности проступка бедного Водрея. Это было в Египте, довольно курьезная история, связанная с одним египетским чиновником, который оскорбил Водрея, сказав, что правоверный мусульманин избегает и свиней, и англичан, но что он лично все же предпочитает первых. Независимо от того, что произошло между ними в те времена, ссора, по-видимому, возобновилась несколько лет спустя, когда чиновник приехал в Англию и они снова встретились. Водрей в припадке дикого гнева втащил египтянина в свинарник около поместья, где они находились, и запер его там до утра, к тому же сломав ему руку и ногу. Вокруг этого дела поднялся шум, но многие посчитали, что Водрей действовал из совершенно простительных патриотических побуждений. Вот в чем заключалось преступление Водрея. Ясно, что он не стал бы бояться шантажа из-за такого дела.

— Значит, вы думаете, что это не имеет никакого отношения к убийству? задумчиво спросил секретарь.

— Я думаю, что это имеет самое непосредственное отношение ко всей этой истории, — сказал патер Браун.

Они плыли вдоль низеньких стен домов, мимо садов, круто спускавшихся к реке.

Патер Браун аккуратно считал домики, тыкая в них зонтиком. Когда они подъезжали к третьему дому, он сказал:

— Торговец табачными изделиями! Безусловно, это он… А хотите, я вам скажу, — обратился он к Смиту, — что мне показалось особенно странным в лице сэра Артура?

— Что именно? — спросил Смит, переставая грести.

— Он считался большим щеголем, — сказал патер Браун, — и, несмотря на это, его лицо было выбрито только наполовину… Остановитесь-ка здесь на минутку. Лодку можно привязать к этому столбу.

Спустя мгновение они перелезли через небольшую стенку и двинулись по крутой тропинке маленького сада мимо прямоугольных гряд овощей и цветов.

— Как видите, табачник растит картофель, — сказал патер Браун. — Много картофеля, значит, много мешков. Жители таких маленьких селений еще сохраняют все навыки крестьян: они занимаются одновременно несколькими ремеслами, а торговцы табачными изделиями очень часто имеют еще одну профессию, о которой и я не вспомнил бы, если бы не увидел подбородок Водрея. В девяти случаях из десяти вы называете такое помещение лавкой табачных изделий, но в то же время это и цирюльня. Сэр Артур порезал руку и не мог бриться сам. Поэтому-то он и пришел сюда. Не говорит ли это вам чего-нибудь?