Исчезновение принца. Комната № 13 - [8]

Сэр Говард, увидев Фишера и его друга журналиста, радостно замахал рукой и представил последнего майору Берку и мистеру Холкетту, а заодно уж (как бы между прочим) и самому хозяину поместья, мистеру Дженкинсу, невзрачного вида человечку в ярком твидовом костюме, к которому все присутствующие обращались с каким-то восторгом, как к младенцу.

Неугомонный канцлер казначейства все еще рассказывал о птицах, которых добыл он, о птицах, которых добыли Берк с мистером Холкеттом, и о птицах, которых так и не удалось добыть Дженкинсу, хозяину. Похоже, для него это был своего рода пунктик.

– А что вы со своей крупной дичью? – довольно агрессивно накинулся он на Берка. – Да в крупного зверя не попадет разве что слепой. Попробовали бы вы попасть в птицу! Тут надо быть настоящим снайпером.

– Совершенно верно, – вставил Хорн Фишер. – Вот если бы сейчас из кустов вылетел какой-нибудь гиппопотам, или если бы вы здесь разводили летающих слонов, вот тогда…

– В такую птичку попал бы и старина Джинк! – воскликнул сэр Говард, захохотал и хлопнул хозяина по спине. – Если стрелять в стог сена или в бегемота, тут уж он точно не промахнется, верно, Джинк?

– Послушайте, друзья, – громко произнес Фишер. – Давайте отвлечемся на минуту и постреляем в кое-что другое. Нет, не в бегемота, я нашел тут другого необычного зверя. У этого зверя три ноги и один глаз, и раскрашен он во все цвета радуги.

– Что за ерунду вы несете?! – воскликнул Берк.

– Пойдемте, сами увидите, – весело ответил Фишер.

Люди, подобные собравшимся на лужайке, редко отказываются от чего-то абсурдного, поскольку им всегда не хватает новизны. Зайдя в оружейную комнату, они с серьезным видом снова вооружились и вереницей пошли за проводником. Лишь сэр Говард задержался на секунду, чтобы очередной раз в восторге показать на знаменитую золоченую беседку, на крыше которой все еще восседал подбитый золотой петух. Вечер уже был на исходе, когда они добрались до отдаленной лужайки у тополей и согласились на новую бессмысленную затею – пострелять в старую мишень.

Последние блики света погасли на лужайке, и тополя на фоне заката стали казаться огромными султанами на пурпурном катафалке, когда праздная компания, обогнув мишень, наконец заняла позицию для стрельбы. Сэр Говард снова игриво хлопнул по плечу хозяина, предлагая ему сделать первый выстрел. Мистер Дженкинс поднял ружье еще более неуклюже, чем ожидали его насмешливые друзья.

И в ту же секунду, словно ниоткуда, раздался страшный крик. Звук этот был настолько неестественным и до того не соответствовал обстановке, что его можно было принять за крик какого-то неведомого существа, которое кружило над ними в воздухе или пряталось неподалеку в темном лесу. Но Фишер понял, что вопль этот исторгли побледневшие уста Джефферсона Дженкинса из Монреаля, и никто, увидев в тот миг лицо Джефферсона Дженкинса, не назвал бы его неприметным. Тут же поляна огласилась потоком гортанных, но добродушных ругательств со стороны майора Берка, когда он и остальные двое мужчин увидели, что было перед ними. Мишень, выступающая над черной травой, напоминала темную фигуру усмехающегося гоблина, и она улыбалась в самом прямом смысле. У нее были два глаза, светящиеся, как звездочки, такими же яркими точками были обозначены вздернутые открытые ноздри и уголки широкого рта. Несколько белых точек над глазами изображали седые брови, и одна из них почти вертикально шла вверх. Это был прекрасный шарж, выполненный яркими штрихами и точками, и Марч узнал это лицо. Оно холодно светилось в темнеющей траве, точно какое-то подводное чудище вылезло из морских глубин в сумеречный сад, только на шее его сидела голова мертвеца.

– Обычная светящаяся краска, – прокомментировал Берк. – Это старина Фишер так развлекается со своим любимым фосфором.

– Да это никак Пагги имелся в виду? – заметил сэр Говард. – А ничего, похоже получилось.

Все, кроме Дженкинса, рассмеялись. Когда смех умолк, он издал звук, какой, вероятно, издал бы зверь, если бы попробовал засмеяться, а Хорн Фишер быстро подошел к нему и сказал:

– Мистер Дженкинс, мне нужно немедленно поговорить с вами наедине.

Вскоре после жутковатой, почти гротескной сцены, которая разделила небольшую компанию в саду, Марч встретился со своим новым другом Фишером на условленном месте у маленькой речушки на склоне под нависшей скалой.

– Разумеется, я специально пошел на эту уловку – разрисовать фосфором мишень, – с мрачным видом пояснил Фишер. – Но был лишь один способ заставить Дженкинса выдать себя – его нужно было неожиданно испугать. Когда он увидел на мишени, с которой тренировался, лицо застреленного им человека, да еще горящее потусторонним светом, он не сдержался. Чего я, собственно говоря, и ждал.

– Боюсь, что даже сейчас я не совсем понимаю, – признался Марч, – что именно он сделал и почему.

– А должны бы, – невесело улыбнувшись, ответил Фишер. – Ведь это вы натолкнули меня на правильное решение. Да-да, вы. И сделали это весьма толково. Вы сказали, что человек не станет запасаться бутербродами перед обедом в богатом доме, и были совершенно правы. Из этого следовало, что, хоть он и направлялся туда, обедать там он не собирался. Ну, или думал, что обедать ему там, скорее всего, не придется. Мне сразу стало понятно: он подозревал, что визит его будет неприятным, или прием окажется сомнительным, или же он сам откажется от гостеприимства. А потом мне вдруг пришло в голову, что раз Тернбулл в прошлом был грозой определенных сомнительных личностей, может быть, и сейчас он ехал туда для того, чтобы кого-то обличить. Подозрение сразу же пало на хозяина – Дженкинса. Я не сомневаюсь, что Дженкинс был тем самым «нежелательным иностранцем», которого Тернбулл обвинял в другом убийстве. Но, как видите, у этого господина в запасе был еще один патрон.