Исчезновение - [15]

На ярко освещенных кортах не слышалось стука мячей или возгласов игроков. Стояла мёртвая тишина.

Они увидели это одновременно.

Рассекая дальний корт и плавательный бассейн, словно перерезая ухоженный ландшафт, протянулся барьер.

Слегка мерцающая стена.

Она выглядела прозрачной, но яркий свет, проходя сквозь неё, делался тусклым, каким-то молочно-невнятным. Поверхность напоминала матовое стекло, в ней даже смутно отражались окрестности. Барьер не вибрировал, вообще не производил никаких звуков. Напротив, он, похоже, их поглощал.

Стена показалась Сэму мембраной толщиной где-то в миллиметр. Чем-то таким, что можно проткнуть пальцем, и оно лопнет, как воздушный шарик. Может быть, стена была обманом зрения? Однако животный страх Сэма, все его инстинкты вопили, что никакая это не иллюзия, не завеса, а самая настоящая, непреодолимая стена.

Барьер уходил ввысь, совершенно теряясь на фоне ночного неба. Он простирался вправо и влево, насколько хватал глаз. Свет звёзд у горизонта не пробивался сквозь него, но над самой головой звёзды остались.

– Что это? – с трепетом в голосе воскликнул Квинн.

Астрид только головой помотала.

– Что это такое? – уже настойчивее повторил Квинн.

Они медленно двинулись к барьеру, готовые в любой момент дать стрекача. Им просто необходимо было изучить эту штуковину поближе. Перешагнули через ограждающую цепь, пересекли теннисный корт. Барьер проходил прямо сквозь натянутую сетку, которая одним концом была прикреплена к столбику, а другой её конец скрывался в перламутровой черноте за барьером.

Сэм подёргал сетку. Та была крепко натянута. Сколько он ни дёргал, вытянуть её не смог.

– Осторожно, – шепнула Астрид.

– Она права, чувак, будь осторожен, – Квинн попятился, и Сэму опять волей-неволей пришлось взять инициативу на себя.

Он стоял всего в нескольких футах от барьера, только руку протяни. Сэм заколебался. Потом приметил зелёный теннисный мячик, поднял и бросил в барьер. Мячик отскочил. Сэм поймал его и внимательно осмотрел. Мячик как мячик, ничего особенного.

Он сделал три шага и решительно прижал пальцы к барьеру.

– Ай! – Сэм отдёрнул руку и принялся её разглядывать.

– Что случилось? – завопил Квинн.

– Жжётся. Чёрт, больно-то как, – Сэм потряс рукой.

– Дай посмотрю, – сказала Астрид.

– Уже проходит, – Сэм протянул ей руку.

– Ожогов нет, – объявила Астрид, так и эдак крутя его кисть.

– Нет, – согласился он, – но поверь мне, дотрагиваться до этой штуки тебе очень не понравится.

Удивительно, однако даже в таких обстоятельствах, Сэм обратил внимание, что прикосновение Астрид – тоже своего рода удар током. Её руки были прохладными, и ему это нравилось.

Квинн схватил тяжёлый, металлический стул, стоявший у боковой линии, поднял на уровень груди и ударил железными ножками по барьеру. Тот не поддался. Квинн двинул ещё раз, уже посильнее, так, что отдача от удара отбросила его назад. Барьер не шелохнулся. Внезапно Квинн принялся кричать, ругаться и колотить стулом по преграде.

Сэм не мог даже приблизиться к другу и попытаться утихомирить без риска самому попасть под удар. Он предостерегающе положил ладонь на плечо Астрид и сказал:

– Ничего, пусть выпустит пар.

Тем временем, Квинн продолжал лупить стулом по барьеру без малейшего вреда для последнего. Наконец, выронил стул, опустился на покрытие корта, обхватил голову руками и завыл.

Альберт Хиллсборо вошёл в ярко освещённый «Макдоналдс». Громко, протяжно взвыла пожарная сигнализация, призывая отсутствующих людей, после чего разразилась новой серией оглушительного, злобного блеяния.

Дети уже и здесь побывали, забрав с прилавка печенье и слоёные булочки. Коробки «Хэппи Мил» были раскрыты, игрушки из нового фильма, который Альберт ещё не видел, – разбросаны. Контейнер для картошки фри опустел, её ломтики обильно усыпали пол.

Немного скованно Альберт обогнул прилавок и подошёл к двери, ведущей в кухню. Та оказалась заперта. Он вернулся и перепрыгнул через прилавок, чувствуя себя преступником.

В горячем масле дымилась корзинка с обуглившимися остатками картофеля. Найдя полотенце, Альберт взялся за ручку и, вытащив корзинку, прицепил её над поддоном, чтобы стекло горелое масло. Эта порция картошки жарилась почти с утра.

– Готово, – сказал он самому себе.

Таймер плиты продолжал пищать. Подумав секунду, Альберт нашёл нужную кнопку, нажал. Одним звуком стало меньше.

На гриле лежали три ссохшихся чёрных коржика. Гамбургеры, понял Альберт. Они стояли на огне около десяти часов, как и несчастная картошка фри. Альберт взял лопатку, соскрёб остатки котлет и выкинул в мусорное ведро. Они уже давно перестали дымиться, однако не было никого, кто пришёл бы и выключил пожарную сигнализацию. Альберту потребовалось несколько минут, чтобы сообразить, как к ней подобраться, не упав на раскалённый гриль, но он с этим справился.

Тишина принесла ему физическое облегчение.

– Так-то лучше, – сказал Альберт, спускаясь вниз.

Он задумался, не выключить ли фритюрницы и гриль. Это было бы хорошо в смысле безопасности: выключить здесь всё и уйти в темноту площади, где бродили, в ожидании запаздывающего спасения, испуганные дети. Беда в том, что во всём этом оборудовании Альберт совершенно не разбирался.