Исчезновение - [69]

Куинси отметил про себя, что Кинкейд связался с Сандерсом, но предпочел умолчать об этом. Как это похоже на представителя силовых структур — наплевать на юрисдикцию и при этом сохранять таинственность. Куинси все это уже почти ненавидел.

— Я подумал, что лучше сам тебе позвоню, — произнес он.

— Ну так я повторю тебе то, что сказал ему. Никаких зацепок нет. Нам известно лишь, что старина Дункан почти весь день сидит дома и чешет яйца, а вечером отправляется ужинать к матери. Она по-прежнему зовет его «деткой». Соседи терпеть не могут этого парня.

— Он все еще под наблюдением?

— Под неофициальным. У меня хватает людей, чтобы держать его в поле зрения. Конечно, отчитаться за каждую минуту мы не можем, но в принципе знаем, как он проводит время.

— Что он делал сегодня днем?

— То же, что и всегда.

— А вечером?

— Вечером за ним не следят, — осторожно сказал Сандерс. — А нужно?

— Ситуация развивается, — решительно заявил Куинси. — Следующий выход на связь с похитителем назначен на десять часов утра. Если Дункан действительно имеет к этому отношение — значит, сегодня вечером или завтра утром ему нужно будет кое о чем позаботиться. Я хочу сказать, что было бы неплохо следить за действиями Дункана в течение следующих двадцати четырех часов. Даже если в итоге нам придется вычеркнуть его из списка подозреваемых.

— Я об этом позабочусь.

— Ты меня очень этим обяжешь.

— Ты становишься сентиментальным. Слушай, Куинси, неужели Дункан похитил женщину ради выкупа? Брось, ты же видел место преступления. Если Дункан сцапает женщину, то будет думать явно не о деньгах.

Куинси должен был сказать правду. Он не видел никаких причин ее скрывать. Но сейчас, сидя в темном кабинете и глядя на фотографию девочки, он не мог выговорить: «Рэйни пропала». У него просто не было сил произнести это вслух.

— Спасибо, — сказал Куинси, повесил трубку и остался сидеть в темноте.

Через некоторое время он перебрался в спальню со смятыми простынями и грудой женской одежды в углу. Он методично переложил все это на кровать. Старые джинсы, грязное белье, носки — Куинси устелил всю кровать вещами Рэйни.

Потом он остановился на пороге и начал раздеваться — снял отсыревший пиджак, скрученный галстук, мятую рубашку. Куинси как будто постепенно переставал быть детективом и становился просто человеком. У него была привычка убирать одежду в шкаф или развешивать ее по плечикам. Сегодня он все оставил кучей на полу — словно сбросил кожу.

Затем Куинси пересек комнату и нагишом зарылся в груду одежды Рэйни. Он катался по постели, ощущая мягкое прикосновение ее свитеров, фланелевых пижам, нижнего белья. Потом нащупал край одеяла и завернулся в него, точно в кокон, отчаянно тоскуя по запаху Рэйни, по ее прикосновениям.

Она исчезла. Похищенная, связанная, обезоруженная, с отрезанными волосами… Бог знает, что еще с ней случилось. Находясь один в этой комнате, которую они некогда делили, Куинси наконец почувствовал всю чудовищность случившегося. В его сознании пронеслись разрозненные образы — улыбка Рэйни, ее удовлетворенное кошачье мурлыканье после секса. Ее слезы, когда он сделал ей предложение. Ее нежный, зачарованный взгляд в тот день, когда им прислали фотографию предполагаемой приемной дочери.

Рэйни веселая, Рэйни грустная. Рэйни, начавшая пить и яростно отрицающая его обвинения. Рэйни, казавшаяся такой одинокой, когда стояла у окна после одного из своих ночных кошмаров, — а он не нарушал ее уединения, притворяясь спящим.

Теперь он об этом жалел. Жалел, что дал ей свободу. Что дал ей время. Жалел, что не заперся с ней в этой треклятой комнате и не заставил рассказать ему все, что у нее на уме.

Он любил ее, он поклонялся ей, он ей верил.

И теперь, глядя в прошлое, Куинси понимал, что этого было мало.

Любовь не может все исправить. Любовь не исцеляет всех ран. Любовь не гарантирует того, что ты никогда не почувствуешь себя одиноким.

Он держал в руках ее свитер — старый синий свитер, в котором Рэйни любила ходить по дому. Куинси поднес его к лицу и сделал глубокий вдох, словно надеясь ощутить ее запах.

А потом он собрался с силами. Сосредоточился и, напрягая волю, мысленно отправил ей сообщение: «Рэйни, пожалуйста, будь осторожна».

Когда Куинси снова открыл глаза, в комнате было по-прежнему темно и холодно. Ничто не могло вернуть ему жену.

Глава 31

Среда, 00.03

— Видишь свет? — спросила Рэйни. — Давай его погасим.

— Погасим?

— Разобьем лампу.

— Давай, — согласился Дуги.

Свет, о котором шла речь, исходил от двух длинных флуоресцентных ламп над дверью, защищенных металлической сеткой. Они были едва различимы и, судя по всему, служили единственным источником света в подвале. Если его уничтожить, похититель, как и они, окажется во мраке.

Рэйни понравилась эта идея. Пусть этот тип спускается по лестнице впотьмах. Она хотела увидеть, как он грохнется в сырую, вонючую яму, стукнется о верстак, поскользнется на мокром цементном полу. Она просто мечтала, чтобы он оказался в одном положении с ними, — мечтала с яростью, которая заставляла ее забывать о боли в висках, о странных, неприятных ощущениях в левом боку, о муках голода.