Исцеления не будет. Поэзия земли русской - [7]

Прежде чем зайти в палату, где лежал Тельнов, следователь заглянул в кабинет главврача. Здесь же была и врач, лечащая Тельнова.

— Тельнов очень волевой человек, — сказала она, как только главврач представил ей Смолина. — Он пришел в себя еще вчера вечером. Рана у него оказалась неглубокая, но крови потерял много. Когда очнулся, сразу спросил о жене. Я сказала правду. У него ни один мускул на лице не дрогнул. Не показал своих чувств. А это такое горе — потерять близкого человека. На себе испытала. У меня в прошлом году муж разбился. Так жить не хотелось. Мы пятнадцать лет душа в душу прожили.

— Я пару раз видел Тельнова на общегородских конференциях, — сказал главврач. — Ничем внешне не выделяющийся человек. Слышал, что недавно Тельнов защитил кандидатскую диссертацию. Значит, думающий врач. Но все эти сведения для следователя не интересны…

— Для следствия важно все, что имеет отношение к делу, — ответил Смолин. — Личность пострадавшего — нередко ключ к разгадке преступления.

— Увы, добавить мне нечего, — сказал главврач. — Мария Сергеевна, проведите, пожалуйста, товарища следователя к больному. Только не переутомляйте его.

В палате было пять кроватей. На самой дальней лежал Тельнов. Когда Смолин просунулся в проем двери, Тельнов чуть-чуть приподнялся. Смолин увидел высокий лоб, длинный продолговатый подбородок, маленькие карие глаза, разделяемые острым носом, тонкие губы — эти черты лица больного автоматически запечатлелись в памяти следователя. Еще студентом он тренировал свою память на лица и развил ее довольно хорошо. Во всяком случае на семинарах по криминалистике Смолин давал самые точные описания.

— Примите мои соболезнования, Павел Кузьмич, — присев на краешек кровати, сказал Смолин. — Мы найдем убийц.

— Постарайтесь, — поворачиваясь на бок, тихо проговорил Тельнов. — Это какой-то кошмар. Как гром среди ясного неба. В одно мгновение все рухнуло. Все сломалось. Как там дочь? Вы не видели ее?

— Она в детской больнице. О ней заботятся, так что не беспокойтесь.

— Как же не волноваться? Это моя кровинушка. Я бы хотел отправить ее к моим родителям.

— Сейчас не время. А к родителям Таисии Евгеньевны ее отправить не хотите?

— Их нет в живых. Несколько лет назад они погибли в автомобильной катастрофе. Дальние женины родственники с ней не поддерживали связи. Правда вот недавно, недели две назад, дядька ее приезжал. Но жена его в дом не пустила. Я был удивлен этим. Он, хотя, старик, и неопрятный старик, но все-таки дядя. Я, конечно, спросил жену, почему она не по-родственному к нему отнеслась. Та ответила: «Он знает почему». Я после таких слов не стал лезть в их дело. Подумал: пусть сами разбираются. Наверное, неправильно поступил. Надо было настоять, оставить его у нас. До сих пор совестно.

— Как его фамилия и где он остановился по приезде в наш город? — максимально бесстрастно спросил Смолин.

— Я помог ему в гостинице устроиться. — Тельнов попытался приподняться. Гримаса боли искривила его лицо: — Болит все тело. Скажите, только правду скажите, вы еще, конечно, не поймали убийц?

Услышав от следователя «нет», больной продолжил: «Жаль, если умру, не дождавшись отмщения. Да, совсем забыл. Вы ждете фамилию Таисиного дяди. Так вот, его фамилия Кацюба. Григорий Евгеньевич Кацюба. Он ей дядя по отцовской линии. Могучим в молодости был мужиком. И сейчас в нем еще чувствуется силища большая. Не то что я — хлюпик и слабак». — Тельнов заплакал. Смолину стало жаль его. Он решил, что переутомил пострадавшего. Но в то же время у него к нему было еще много, очень много вопросов. Пока не расспрошено о главном: «Как выглядели убийцы? Сколько их было? Были ли поводы для нападения на квартиру?» Спрашивать об этом плачущего человека было все равно, что соль на рану сыпать. Но иного выхода Смолин не видел.

— Вы не казнитесь, Павел Кузьмич. Противостоять преступникам всегда непросто. И на вас напали, судя по всему, несколько человек.

— Да, — сквозь слезы подтвердил Тельнов.

— Я понимаю, вам тяжело, но попробуйте рассказать, Павел Кузьмич, как же все это стряслось, — попросил Смолин. — Почему именно к вам в квартиру ворвались преступники?

— Не знаю. Ума не приложу, — ответил Тельнов. — Я устал, ох, как я устал от этих воспоминаний. Сколько не соображаю, не могу четко представить картину случившегося.

— Попытайтесь все-таки, — сказал Смолин. — Вы — главный свидетель. Помогите нам. Да не только нам, не исключено, что грабители готовят новое преступление.

— Я, конечно, читал детективы. Я понимаю, что такое главный свидетель. — Тельнов опять попытался приподняться, но, ойкнув, упал на кровать и несколько мгновений лежал без движения с закрытыми глазами. Неожиданно, не открывая глаз, он заговорил:

— Вчера Тая с дочерью пришла примерно в половине восьмого вечера. На ней, как всегда, масса драгоценностей. Одно кольцо с бриллиантами двенадцать тысяч стоит. Я, кстати, предупреждал десятки раз. На этой почве и ссорились. Минут через пятнадцать после ее прихода раздался звонок. Я пошел открывать. Когда открыл, увидел невысокого парня. За ним стоял еще один. Лиц не разглядел. Неожиданно все как-то получилось. Тот, что был ко мне поближе, ударил меня в живот. Я попятился в прихожую. Что-то сбил. Из спальни вышла Таисия. «Чего шумишь?» — спросила она. Потом закричала: «Машенька!» Длинный дважды ударил меня в руку ножом. Я схватил его за шею, но в это время почувствовал удар сзади в спину. Я упал и потерял сознание.