Исцеления не будет. Поэзия земли русской - [36]

— Если позволите, Петр Иванович, мы с вашим замом выясним некоторые детали международных связей института, — сказал Максим.

Получив «добро», Костров вместе с Акимовым вышли из кабинета.

На письменном столе зама лежала целая гора папок, тетрадей, блокнотов.

— У нас обширная переписка с несколькими десятками иностранных институтов, — начал Акимов, — к нам присылают людей на стажировку, на стажировку ездят и наши работники.

— Евгений Петрович, — обратился к нему Костров, садясь в кресло, — прежде всего я хотел бы знать, кто из ваших сотрудников в ближайшее время едет за границу?

— Есть такие, — Акимов начал рыться в одной из папок. — Сейчас, сейчас найдем такую справочку. Да вот она.

Акимов передал следователю список сотрудников, направленных в текущем году за рубеж. Максим прочитал: Хребтова Вероника Германовна, доктор биологических наук. Конгресс. Италия, 17 августа.

Максим вспомнил, что эту фамилию он уже слышал от Рокова. Да, да именно о ней он говорил. О том, что Градов на Веронике Германовне жениться собирался.

— Уехала? — равнодушным тоном спросил Костров.

— Нет. Вероника Германовна уезжает сегодня, поездом, с Белорусского вокзала. Вот копия требования на железнодорожный билет. Конгресс перенесли на десять дней. Вот телеграмма.

— В каких она отношениях с коллективом? В частности, с Марком Львовичем? — спросил Костров.

— Хребтова общительная женщина. Сейчас в разводе. Два года работала в Египте. Несколько раз выезжала на международные симпозиумы. В совершенстве знает английский язык. Насчет отношений с Градовым ничего сказать не могу. Я не люблю всякие сплетни пересказывать. Если вы хотите с Вероникой Германовной повидаться, надо торопиться. Поезд отправляется через полтора часа, а от нас до вокзала примерно час пятнадцать — час двадцать ехать.

— А к Градову, в Луховицы сейчас позвонить можно?

— Это не по моей части. Я туда телефонов не знаю.

— Можно мне вашим телефоном воспользоваться? — спросил Костров.

— Извините, но здесь я не могу вас одного оставить. Если хотите секретничать, вот ключ от зала приемов. Он рядом с директорским кабинетом находится. Там есть телефон.

Набрав номер начальника отдела, Костров коротко изложил ему свои соображения и добавил:

— Товарищ полковник, на вокзал я не успею. Пошлите кого-нибудь.

— Хорошо, — услышал он в ответ. — А вы наведите справки о Градове, где он и что делает. После этого возвращайтесь в управление.

Дозвонившись до Луховиц и убедившись, что Градова там нет и не было, Костров попросил сотрудников местной милиции срочно подбросить его к Белорусскому вокзалу.

За руль красных «Жигулей» сел оперуполномоченный уголовного розыска Жигарь.

— Я водитель со стажем, поэтому быстро доедем, — бодро сказал он.

Жигарь и в самом деле вел машину уверенно.

К вокзалу они подъехали за пять минут до отхода поезда. Костров хотел было выскочить из автомобиля, но в этот момент Жигарь схватил его за руку и указал на впереди стоящую машину. В ней сидел Градов.

— Следуй за ним, но постарайся, чтобы он нас не заметил, — приказал Костров Жигарю.

Под прикрытием других машин красные «Жигули» устремились за автомобилем завхоза.

— Может заметить… — начал было Жигарь, когда выехали за город. Но закончить фразу он не успел. Из машины Градова вылетел черный дипломат и плюхнулся в канаву на обочине.

— А вот и вещдоки, — сказал Костров и выскочил из притормозившей машины. В то же время рядом с ними остановился «Москвич». Из него вышли трое пассажиров, видевших выбрасываемый дипломат. Следователь попросил их задержаться, а сам передал по рации ближайшему посту ГАИ, чтобы те остановили машину, в которой ехал Градов. Когда «Москвич» со свидетелями и «Жигули» с сотрудниками милиции подъехали к автомобилю Градова, завхоз, узнав Кострова, вышел из машины и, нагло улыбаясь, пошел навстречу.

— Что стряслось, Максим Архипович? — как ни в чем не бывало спросил он, поравнявшись со следователем.

— Вас придется задержать, гражданин Градов, — произнес Костров и добавил: — Вы подозреваетесь в краже картин Рериха и попытке незаконным путем переправить их за границу.

— Никаких картин у меня нет, — все также нагло улыбаясь, проговорил Градов.

— Нет, потому что вы их выбросили по дороге, — ответил Костров и показал дипломат. — А вот и свидетели, которые подтвердят, что этот чемоданчик был выброшен именно из вашего автомобиля… Вы его не успели передать вашей знакомой, отъезжающей за границу…

В КАБИНЕТЕ Антипина собрался весь следственный отдел. Сотрудники внимательно рассматривали пейзажи, отраженные на холсте большим художником, пытаясь постичь идею, которую он хотел выразить. Картины отображали российские просторы, величественные Гималаи, культовые строения. Преступник не успел, а может, не рискнул сорвать бирки, на которых были написаны названия полотен, и поэтому каждый мог прочитать: «Северная Русь. Монастырь»…

— А теперь смотрим еще одну, десятую картину из числа похищенных, — раздался в тишине голос начальника.

Все посмотрели на Антипина. Он стоял у сейфа и держал в руках небольшое полотно.

— Хребтову пришлось снять с поезда, — проговорил полковник.