Исцеления не будет. Поэзия земли русской - [35]

— Письмо до сих пор не отправлено, — сказал Роков, отложив лист бумаги. — Директор ссылается на то, что уехал в командировку. Градов же оправдывается тем, что «закрутился». Ваши коллеги из областной прокуратуры провели у Гришиной обыск. Оказывается, ее племянник был здесь не только накануне исчезновения картин, но и на следующий день. Во время своего второго визита он спрятал в сарае похищенные ювелирные изделия. Их нашли при обыске. Обнаружили и с десяток бумажных пакетов со штемпелем международного почтамта. Шацких обеспечивал ими тетку. Она в них хранила картошку. Но интересно другое. Гришина сказала мне, что Виктор принес ей связку пакетов накануне кражи и бросил их под лестницей. Мешки были связаны веревкой. Когда же Гришина решила отнести их домой, они оказались развязанными.

— Отсюда следует, что кто-то взял бумажный мешок, — начал Костров, — и бросил его на видном месте после того, как совершил кражу картин. Причем этот кто-то, по всей вероятности, из обслуживающего персонала выставки. Посторонний человек вряд ли полезет под лестницу.

— И я так думаю, — подтвердил Роков, — поэтому и поручил Жигарю перепроверить алиби Сергейчука, определить его связи.

— Надо присмотреться и к Градову, — произнес Костров.

— Градов ведет себя тихо, незаметно. Видимо, переживает. Да и на личном фронте у него вроде неприятности. Расстроилась дружба с Вероникой Германовной Хребтовой. Заметная личность в институте. Ей сорок два года. Она доктор наук. Выезжала дважды в длительные командировки за рубеж.

Костров решил съездить в институт.

В ПРИЕМНОЙ директора института сидела женщина лет тридцати.

— Директор сейчас занят, — кивнув на приветствие Кострова, сказала она. — Он принимает по понедельникам, а сегодня четверг.

— А как быть тем, кто не по личному вопросу? — спросил Максим и представился: — Я из управления внутренних дел.

Секретарша встала и прошла в кабинет директора. Вскоре она вышла оттуда и сказала:

— Заходите. Только не надолго. Петра Ивановича вызывают в Академию наук.

В глубине просторного кабинета за большим письменным столом сидел Зарубин. Почувствовав на себе взгляд, директор поднял голову и произнес недовольным тоном:

— Слушаю вас, молодой человек.

— Я — следователь из областного управления внутренних дел. Зовут меня Максим Архипович Костров. Веду уголовное дело по факту хищения картин Рериха в усадьбе Плетнево.

— Я уже давал показания вашему начальнику, — перебил Кострова Зарубин. — По-моему, мы поговорили весьма обстоятельно. На все, повторяю, на все его вопросы я ответил весьма подробно. Что вам еще от меня нужно?

— Напрасно вы так, — спокойно продолжал Костров. — Я же не обвиняю вас. Меня интересуют два вопроса. Во-первых, мне нужны списки сотрудников, которые в последнее время ездили в командировки или ушли в отпуск. Во-вторых, хотелось бы узнать, кто из ваших сослуживцев по нескольку раз выезжал за границу, особенно в капиталистические страны.

— Это вы серьезно? — удивился Зарубин.

— Вполне, — твердо сказал Костров. — Эти сведения должны быть исчерпывающими и подготовлены как можно быстрее.

Зарубин, ни слова не говоря, потянулся к селектору.

— Акимов, — нажав на одну из кнопок, произнес он, — Евгений Петрович, возьмите графики выездов наших людей в зарубежные командировки за последние три года и зайдите ко мне.

Через минуту в кабинет вошел худой длинноногий мужчина, одетый в темно-коричневый костюм. Под мышкой он держал объемистую папку.

— Только в этом году мы приняли семь иностранных делегаций и направили за рубеж пять своих работников, — начал Акимов, кладя папку на стол.

— Кто-нибудь из иностранцев был на выставке? — спросил Костров.

— Да, и в день открытия выставки, и в другие дни мы организовывали такие посещения, — ответил заместитель директора.

— Это что, новая версия? — спросил Зарубин.

— Да, ведь не исключено, что некто Икс мог вступить в контакт с иностранцами и затем продать им картины Рериха. Кто из работников института постоянно общается с иностранцами?

— Таких немало. Ну, во-первых, переводчики, — пояснил Акимов. — Франкоязычные страны, например, обслуживает Ольга Дмитриевна Сельгина, кстати, именно она работала с последней группой иностранцев. И еще многие, и многие. Начиная от Градова, который организует приемы иностранцев, и кончая мной — замом по работе с иностранцами.

— Я тоже причастен к работе с иностранцами, — вставил фразу директор.

— У Градова обширные контакты с зарубежными специалистами? — спросил у него Костров.

— По существу все они через него проходят: организация гостиницы, подготовка приемов, посещение театров… Да пусть он сам об этом расскажет.

После этих слов Зарубин вновь нажал одну из кнопок селектора и, услышав женский голос, спросил:

— А где Марк Львович?

После небольшой заминки ответили: «Он уехал в Луховицы. Там новые удобрения для нас приготовили».

— Хорошо, как появится, пусть даст знать, — сказал Зарубин.

По тону директора Костров понял, что поездка Градова — обычное явление, рядовой эпизод в жизни института, и еще то, что завхоз самостоятельно, не докладывая Зарубину, определяет дни таких поездок.