Исцеление - [19]

— Охрана, — ответила Света, — у нас бабушка одна лежит, у нее внучок крутой — это его охрана и есть. Ее сегодня выписывают, вот они и собрались все.

— Поправилась бабушка?

Разговаривая, Михайлов поглядывал на бритоголовых, стараясь определить внучка, но никто из них на шефа не тянул. Мышцы, тупые бритые головы, дорогая безвкусная одежда, независимо-вульгарное поведение — более ничего не определялось.

— Нет, что вы — что б дома умерла… спокойно. У нее неоперабельный рак желудка.

Михайлов внутренне содрогнулся, хотя и понимал спокойный тон Светы, которой приходилось сталкиваться с этим постоянно.

— Внучок этот где сейчас?

— Там, — махнула она рукой, — у бабули, на втором этаже.

— Покажешь… внучка?

— Пойдемте.

Они поднялись на второй этаж, Света все еще не понимала — зачем так внезапно приехал Михайлов?

— Вон, в центре, — она указала кивком головы.

Михайлов увидел крепкого мужчину около 35 лет, не похожего на мафиози, по бокам — два качка с бегающими глазами, высматривающими потенциально возможную опасность, готовые защитить господина.

— Света, ты подожди здесь, я хочу с ним поговорить, как его зовут?

Света пожала плечами, Михайлов подошел к нему.

— Молодой человек, — Михайлов почувствовал, как качки напряглись, изучая его, — у вас вроде проблемы с бабушкой, могу помочь.

— Чем?

— Вылечить ее.

Мафиози сделал знак рукой — убрать, качки подхватили его, что бы отвести в сторону.

— Ты что, глухой или бабушку не любишь?

Мафиози приподнял руку, качки застыли на месте, готовые в любую минуту разделаться с Михайловым.

— Ты чё сказал? — угрожающе спросил он.

— Я сказал, что смогу вылечить ее, а за базар ответить, сейчас, надеюсь, ты расслышал?

Мафиози долго изучающе смотрел на него, качки, готовые порвать в любую минуту, сжимали с двух сторон. «Обдумывает, какое принять решение. Кто будет доктором — или его качки полечат меня, или я полечу его бабушку. По понятиям — он не должен просто так меня оттолкнуть, но, конечно, все может быть», — рассуждал Михайлов, пациентом быть не хотелось, он выдержал взгляд.

— Что нужно?

У Михайлова отлегло на сердце, разрешит полечить, изувечить всегда успеет. Другого пути нет — вылечить или покалечат. Он усмехнулся про себя.

— Медицинские перчатки в любой аптеке, два целлофановых обыкновенных пакета, комната, где я ее осмотрю.

— Будет, проводи, — кивнул он охраннику.

— Не надо, я подожду тебя в холле.

Мафиози не ответил и охранник пошел за ним, видимо, для того, что бы не сбежал. Михайлов вернулся к Светлане.

— Света, я сейчас уеду, надо помочь бабушке.

— А как же мы, я уже всем врачам сказала, что приедет знаменитый доктор, вас ждут.

Михайлов улыбнулся.

— Позже, Светочка, позже, еще увидимся.

Он спустился в холл и решил выйти покурить на улицу. Охранник возражать не стал, но связался с шефом по мобильнику, получив инструкции, он успокоился.

Михайлов курил, разглядывая машины. «Интересно, какую предпочитает их шеф — «Лэнд Круизер», надежную «Вольво» или роскошный «Мерс»? Я бы предпочел «Вольво», он, наверное, «Мерс». Он представил себе мафиози — живое лицо, умные глаза, высокий лоб, большой подбородок с ямочкой и неполные, но не тонкие губы. Он не стращал, не запугивал, не обещал порвать на куски, и от этого становилось еще страшнее — он может это сделать, если бабушка не вылечится. За базар принято спрашивать. Михайлов вздохнул, выбросил сигарету, докуренную до фильтра, охранник наблюдал за ним. «Наверное, не верит в излечение и размышляет, какое наказание назначит шеф. Посмотрим, как ты будешь размышлять часа через полтора-два». Михайлов открыто улыбнулся охраннику, как бы смеясь над ним.

Вскоре вынесли старушку, мафиози подошел к нему и уже вежливее пригласил в машину.

«Охранник прогнулся, доложил, что я знаменитый», — понял Михайлов, он специально не стал возражать Светлане.

Его привезли в 2-х комнатную квартиру, хорошо обставленную, бабушкина, догадался Михайлов.

Взяв целлофановые пакеты и перчатки, Михайлов попросил оставить его одного со старушкой, что бы никто не заходил и не заглядывал, присутствующие в квартире женщины предварительно раздели ее.

— Что ты будешь делать? — спросил мафиози, прежде чем уйти.

— Уберу раковую опухоль, — спокойно ответил Михайлов, смотря в глаза мафиози.

Тот задержался, видимо, еще раз обдумывая — стоит ли мучить старушку, изучающе осматривая доктора.

— Решайся — в противном случае тебе нечего будет мне предъявить, бабушка умрет, ты это знаешь. Используй шанс, хотя в него верю только я. Выбора у тебя нет — смерть бабушки или ее жизнь.

Михайлов понял, что мафиози не будет спрашивать — а если… И он не ошибся, тот молча закрыл за собой дверь.

— Спать, — приказал Михайлов.

Он оглядывал ее изможденное тело, высушенное постоянной рвотой, не пропусканием пищи в кишечник. «Божий одуванчик» с пожелтевшей кожей. Плоская опухоль занимала пилороантральный отдел желудка, не пропуская пищу в привратник. Лимфоузлы вокруг него поражены опухолью, проросшей и на ободочную кишку, задеты ворота печени — отсюда и желтизна.

Надев перчатки, он поднес правую руку к ее животу, ткани передней брюшной стенки стали послойно расслаиваться, обнажая желудок. Раковая опухоль медленно вытягивалась на перчатку, прилипая к ней, цепляясь нитями за насиженное место. Вытащив, он стряхнул ее в пакет, и ему показалось, что она еще продолжала жить, шевеля щупальцами, ища и не понимая — где же ее родной дом и пища. Он занялся лимфоузлами, ободочной кишкой и воротами печени поочередно. Наконец, опухоль исчезла полностью, Михайлов снял и выбросил перчатки вслед за ней. Надев новые, он «зашивал» рану, оставляя рубец, как свидетельство оперативного вмешательства.