Исцеление мира. От анестезии до психоанализа: как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь - [81]
на уничтожение микробов при проведении хирургических вмешательств. Холстед нацелился на хранилище микробов, которое сохранять в стерильности гораздо труднее, чем хирургический инструмент или воздух в операционной, и вокруг которого мысли Игнаца Земмельвейса вращались почти полвека: руки врача. На верную мысль Холстеда, гениального хирурга с непростым характером, навела женщина.
Уильям Стюарт Холстед родился в сентябре 1852 года в богатой нью-йоркской семье, жившей в великолепном особняке на Пятой авеню. Он посещал дорогие частные школы, многие выпускники которых в XIX и XX веках становились известными политиками, учеными, артистами и предпринимателями. После этого он ожидаемо поступил в Йельский университет в соседнем штате Коннектикут. Очевидно, к общеобразовательным дисциплинам он относился равнодушно, главными для него были общение и спорт – за четыре года юноша, как с удивлением замечает один биограф, по-видимому, не взял ни одной книги из университетской библиотеки [1]. Фотографии, сделанные во времена юношества Холстеда, демонстрируют элегантно одетого молодого человека с большими торчащими ушами, который кажется скучающе-надменным.
В течение последнего года обучения в Йельском университете Холстед заинтересовался медициной, без сомнения, к разочарованию его отца, надеявшегося, что молодой Уильям возглавит его торговую компанию. Вместо этого он выбрал медицинский факультет Колумбийского университета в родном Нью-Йорке, проявляя там куда большую амбициозность, чем в Йеле.
Годичная стажировка в хирургическом отделении больницы Беллвью, где Холстед получил свой первый опыт, вероятно, стала определяющей, но с особым восхищением он относился к принципам антисептики Листера, который в 1877 году прибыл в США.
Команда Беллвью разделилась: одни хирурги выступали за обширные меры предосторожности, принятые для устранения возбудителей заболеваний, другие – против. Холстед стал ревностным последователем учений Листера и применял их всю свою жизнь с решимостью, граничащей с фанатизмом.
За годом в Беллвью последовал еще один в госпитале Нью-Йорка, и это, согласно действующим правилам, сделало Холстеда врачом с разрешением на практику. Ему такие требования к профессии, связанной с жизнью и смертью людей, казались довольно ничтожными, а нерегулируемая система обучения медицине в Америке той эпохи – крайне несостоятельной. Во многих американских штатах люди спорной компетентности могли открывать медицинские школы и за определенную плату обучать других людей со столь же сомнительными знаниями и навыками, чтобы те стали практикующими врачами. Реформа системы и обязательное повышение квалификации для хирургов и других специалистов, чья деятельность предполагает хирургические вмешательства, стали одним из его приоритетов на многие годы.
Поскольку в США не было ни подобной программы специализации, ни большого количества по-настоящему авторитетных хирургов, Холстед поехал в Европу. Он обладал достаточными финансовыми ресурсами, потому мог позволить себе не торопиться. Холстед путешествовал по континенту около двух лет и учился у выдающихся хирургов, таких как Теодор Бильрот в Вене, Рихард фон Фолькман в Галле, Фридрих фон Эсмарх в Киле, а также у анатомов, например Альберта фон Келликера в Вюрцбурге и Эмиля Цукеркандля в Вене. Холстед вернулся в США в 1880 году и в течение следующих нескольких лет работал хирургом в различных больницах Нью-Йорка. Одним из хирургических вмешательств, которые он выполнил с применением современных техник первым или одним из первых в США, стало удаление желчного пузыря из-за скопившихся в этом небольшом полом органе камней. Равно как и воспаление слепой кишки (о котором я расскажу позже в истории одного известного пациента), воспаление желчного пузыря из-за камнеобразования было – и остается – частым и чрезвычайно болезненным состоянием (называемым «желчная колика»), устранение которого до недавнего времени, вплоть до введения анестезии и антисептики, было за пределами возможностей хирургии.
Трагичное совпадение: именно этот недуг и то, что встретить столь же талантливого хирурга, как он сам, ему не посчастливилось, в 1922 году будут стоить Холстеду жизни. Отвагу хирург проявил и в случае со своей сестрой, потерявшей много крови при родах и, казалось, уже находившейся на пороге смерти. Приняв смелое решение, он перелил свою собственную кровь сестре, а затем успешно ее прооперировал.
Уильям Холстед был великолепен, но еще и невыносим, потому что его ожидания – особенно в отношении сотрудников – едва ли можно было оправдать. Его жизнь приняла трагичный оборот, когда в октябре 1884 года в журнале Medical Record он прочитал отчет с конференции офтальмологов, на которой Карл Коллер представил местную анестезию с использованием кокаина. Холстед немедленно приступил к экспериментам с кокаином и быстро обнаружил, что, если ввести это вещество в любую область от десен до пальцев ног, практически каждый ее нерв лишится чувствительности. Он начал вводить себе препарат и быстро стал зависимым. Несколько его коллег, также пробовавших кокаин, умерли. Насколько сильно зависимость влияла на ментальное здоровье Холстеда, показывают, среди прочего, написанные его пером статьи, которые, по-видимому, не осмеливался исправлять ни один редактор и которые иногда представляли собой запутанную последовательность бессмысленных фрагментов предложений. В начале 1886 года Холстед решил сделал долгий перерыв в своей деятельности и на семь месяцев уехал в стационар клиники в Род-Айленде. Однако от зависимости он так и не излечился.
