Исцеление мира. От анестезии до психоанализа: как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь - [70]
Это был год, ознаменовавший зарождение новой политической эры на родине фон Грефе, начало развития, за которым он, как член высшего общества, внимательно и с беспокойством следил. В сентябре прусский король Вильгельм I назначил премьер-министром Отто фон Бисмарка, прежнего посла страны в Париже. Бисмарк считался ярым реакционером. Предшественник и брат Вильгельма, король Фридрих Вильгельма IV, во время революции 1848 года оставил многозначительную запись на полях списка потенциальных министров: «От него пахнет кровью. Использовать только там, где властвуют штыки». На самом деле, вскоре после вступления в должность новый премьер-министр упомянул эту биологическую жидкость в речи 30 сентября 1862 года в прусской палате депутатов, произнеся знаменитое высказывание: «…Великие вопросы времени решаются не речами и постановлениями большинства – это была большая ошибка 1848 и 1849 годов – а железом и кровью» [7].
Негодование слушателей впечатлило власть имущего так же мало, как и неприятие, зачастую всеобщее, с которым он сталкивался не только в парламенте, но и при дворе – прежде всего со стороны королевы Августы, а также наследного принца и его жены Виктории, дочери британской королевы. Бисмарк не опасался конституционного кризиса, длившегося несколько лет, о чем пишет один из его биографов: «По сути, конституционный конфликт 1862–1866 годов был попыткой оппозиции сменить прусское политическое руководство без намерения изменения конституционного строя дуалистической монархии[126]. Сделав невозможным его правление, либералы надеялись вынудить Бисмарка уйти в отставку, а власть (будь то при Вильгельме I или при его возможном преемнике) передать новому правительству, которое будет готово уважать конституционные права парламента» [8]. Расчет не сработал, а либералы и другие оппозиционные партии вместо этого оказались вынуждены иметь дело с Бисмарком в течение следующих 28 лет.
Этот конституционный конфликт был вызван вопросом военной реформы и финансированием увеличенной армии. На арене пяти великих европейских держав Пруссия явно занимала пятое место. Бисмарку и военному министру Альбрехту фон Роону удалось без утверждения бюджета парламентом укрепить вооруженные силы. Премьер-министр вскоре нашел возможность воспользоваться данным инструментом власти. Обладая высоким дипломатическим мастерством и стратегической дальновидностью, он в течение шести лет развязал три войны, приведшие к объединению Германии и сделавшие из Бисмарка, которого часто высмеивали и который для многих был ненавистным политиком, национального героя. Первые две войны закончились в течение нескольких недель с относительно небольшими потерями. Весной 1864 года Пруссия и Австрия вместе выступили против уступающей им в военном и экономическом отношении Дании, формальным поводом для этого стал спор о статусе герцогств Шлезвиг и Гольштейн.
Военные планы, блестяще разработанные начальником генерального штаба Гельмутом фон Мольтке, обеспечившим передовую логистику (в первую очередь детальное расписание движения по железной дороге, с помощью которой большие армейские составы могли перемещаться с ранее невиданной скоростью), привели к битве при Кёниггреце в Бёмене 3 июля 1866 года. Прусская армия решительно победила австрийцев, практически разгромив их, а Бисмарк продемонстрировал свое превосходное стратегическое мышление, когда настоял на заключении «мягкого мира», несмотря на сопротивление своего монарха (король Вильгельм хотел вступить в Вену как триумфатор и провести там парад победы). Австрию нельзя было унижать: она представлялась потенциальным союзником Пруссии. В следующем конфликте, вырисовывающимся перед взором Бисмарка, с Францией в качестве противника, нейтралитет Австрии был бы неоценим. Здесь расчету Бисмарка также суждено было сработать. К другим государствам Германского союза, поставившим не на ту лошадь в этой войне, он проявил гораздо меньше снисхождения. Среди суверенных государств, теперь аннексированных Пруссией по итогам войны, были королевство Ганновер и вольный город Франкфурт-на-Майне.
Тот факт, что важный военно-политический вопрос в Центральной Европе был решен без участия Франции, без территориальной выгоды для нее или повышения ее престижа, вызвал сильнейший гнев Наполеона III. «Revanche pour Sadowa!»[127] – громкий крик раздался среди французской общественности, особенно в публикуемых мнениях, а именно в газетах. Садова – это общепринятое во Франции обозначение битвы при Кениггреце (Садова – соседний населенный пункт). Требование мести за событие, в котором требовавшие даже не участвовали и не пострадали, многое говорит о шовинистическом духовном климате, преобладавшем в некоторых местах той эпохи.
