Исцеление мира. От анестезии до психоанализа: как открытия золотого века медицины спасли вашу жизнь - [49]

, [2] сопровождающего из высшего сословия, чтобы избежать тягот одиночества на борту (матросы не считались подходящими собеседниками). У Фицроя были поводы для беспокойства: его предшественник на посту капитана «Бигля» застрелился недалеко от побережья Патагонии, а дядя, который также выходил в море, перерезал себе горло во время одного из бесконечно долгих рейсов. Фицрой оказался человеком с довольно непростым характером, но вежливый и предупредительный Дарвин хорошо ладил с ним на протяжении большей части длительной экспедиции. Тем не менее однажды у них возник жаркий спор по поводу отношения к рабству: Фицрой эту систему защищал, а Дарвин находил ужасающей. Но даже после этого громкого диссонанса в отношениях они продолжали ладить. Как уже было сказано ранее, Фицрой беспокоился о своем ментальном здоровье в экстремальных ситуациях, и эти опасения, как покажет его дальнейшая жизнь, не были безосновательными. Капитан дослужился до должности губернатора Новой Зеландии и активно занимался на тот момент еще молодой наукой – метеорологией. Насмешки, которым тогда подвергались синоптики (даже в большей степени, чем сегодня), переносились им болезненно. В 1865 году Фицрой покончил жизнь самоубийством.

Путешествие на «Бигле» стало решающим событием для молодого Дарвина, которого определили на небольшой корабль в качестве натуралиста. Путешествие длилось почти пять лет, с декабря 1831 года по октябрь 1836 года.

 Дарвин исследовал джунгли Бразилии, пампасы Аргентины, грандиозные прибрежные пейзажи Южной Америки, горные хребты Анд, а еще – до того, как корабль направился домой через Австралию, Маврикий и Южную Африку, – Галапагосские острова.

Здесь ему открылись многочисленные особенности существ, природы и, как это вскоре будет называться после обнародования его работ, эволюции, – которые были настолько необычными, что он начал искать объяснение их разнообразию. Большие наземные черепахи произвели на него сильное впечатление. От жителей Чарльз узнал, что по узору на их панцире можно определить, на каком острове появилось то или иное животное. Даже в такой ограниченной географической области виды эволюционировали по-разному. Как бы невероятно это ни звучало, еще несколько лет назад существовал очевидец части этой экспедиции, контактировавший с Дарвином во время его пребывания на Галапагосских островах. Это – черепаха по имени Гарриета, скончавшаяся в июне 2006 года в австралийском зоопарке [3]. Истинным «путем в Дамаск»[87] стали для Дарвина наблюдения за результатом образования определенных видов птиц, включая прежде всего «своеобразную группу вьюрков, родственных между собой одинаковым строением клюва, короткими хвостами, одинаковой формой тела и оперением; всего их 13 видов. <…> Все эти виды встречаются только на этом архипелаге[88] [4]. Его наблюдения, заметки и рисунки должны были стать материалом для научного труда, работа над которым длилась десятки лет. После его публикации человеческое понимание природы уже никогда не будет таким, каким оно было до Чарльза Дарвина.

Свои находки он собирал увлеченно и систематизированно, часть образцов – геологических, биологических и палеонтологических – Чарльз отправлял во время остановок по пути домой в Англию, а некоторые из них привез с собой на «Бигле» в продуманно сконструированных коробках. Всего должно было быть более 5000 объектов. Особенно его впечатлили первые окаменелости, обнаруженные им в Аргентине относительно рано, в начале путешествия, в сентябре 1832 года. Это были окаменелые останки двух гигантских ленивцев – они оказались во много раз больше, чем представители этого вида, жившие во времена Дарвина и в наши дни. Эти и другие окаменелости, найденные во время путешествия, стали четким указанием на то, что виды не только возникают, но и погибают. Дарвин стал свидетелем разрушительной силы природы, когда в феврале 1835 года в районе чилийской Вальдивии произошло сильное землетрясение.

По его наблюдениям, в некоторых местах толчки поднимали землю на несколько метров. Образовавшиеся трещины позволили ему обнаружить останки морских раковин в камне. На основании подобных находок геологи заново датировали возраст Земли; ранее, согласно утвердившейся информации, которую представляла естественная история (и Библия), считалось, что планете значительно больше лет. Дарвин описал подобные открытия в письмах и отправил их домой доверенным лицам: в Англии, например, своему старому профессору ботаники Джону Генслоу, опубликовавшему некоторые полученные сведения в научных журналах, что возвысило реноме Дарвина в исследовательских кругах еще до его возвращения домой.

Радость открытия даже заставила Дарвина на время забыть о своих физических недугах. После охоты в пампасах и приготовления обеда на костре вдали от мира, где дома, в Шрусбери, блюда готовили и подавали слуги, он, выражая свое по-настоящему окрыленное состояние, заметил: «Из меня выйдет отличный гаучо[89]; я пью мате, курю сигару, а потом ложусь под открытым небом и чувствую себя так же комфортно, как если бы лежал на перине» [5].