Is it Vengeance or Justice that you seek? (Что ты ищешь - мщения или справедливости?) - [55]

— Мой лорд, не хотите выйти? — Маккой внимательно посмотрел на Гарри, который едва заметно кивнул и, встав, направился к месту для дачи показаний. — Свидетель ваш, — это уже было адресовано Девидсону.

Обвинитель встал:

— Мистер Поттер, я задаюсь вопросом, кто же вы такой на самом деле.

— Я боюсь, я немного не понимаю, что вы имеете в виду, сэр.

— Я думаю, это довольно трудно: определить точно, кто вы. Действительно ли вы «Мальчик-Который-Выжил», новый Темный Лорд или же просто испуганный ребенок, считающий, что если он поднимет достаточно шума, то сможет делать все, что хочет.

— Если у вас есть вопросы ко мне, спрашивайте, не надо ходить вокруг да около, — Девидсон моргнул, прежде чем его лицо расплылось в довольной улыбке.

— Мистер Поттер, вы утверждаете, что невиновны в этих ужасных преступлениях, но условия вашей жизни предрасполагают к появлению жестокости, нестабильности в целом, проявляющейся кроме всего прочего во вспышках неуправляемо ярости.

— Простите?

— Я имею в виду это, — на столе перед Гарри оказалась папка, полная вырезок из Пророка. — Как вы можете видеть, мистер Поттер, здесь представлены несколько случаев, где можно увидеть эмоциональную нестабильность, а также ваши знакомства с темными существами, такими как оборотни, гиганты, сбежавшие преступники.

— И для подтверждения своих слов вы взяли статьи Риты Скитер, печально известной сплетницы и любительницей «сенсационных разоблачений»? — язвительно поинтересовался Гарри. — Все знают, что ее истории высосаны из пальца. У вас нет более весомых доказательств? Или это просто еще одна порция лжи и клеветы, которую использует Министерство, чтобы очернить мое честное имя? Я должен вам напомнить, что я лорд Поттер-Блэк, что, предположительно, что-то значит в этом мире. Что, если ваши имена втаптывались в грязь, как мое сейчас, вы бы поддержали это?

— Неплохо сказано, мистер Поттер, но это не ответ на вопросы.

— Что вы хотите от меня услышать, мистер Девисон? Это правда, что я друг Рубеуса Хагрида, наполовину великана, кто также самый добрый и мягкий человек, которого я только встречал. Хагрид никогда не причинит никому боли специально. Вы все учились в Хогвартсе и наверняка помните его в качестве лесничего или профессора Ухода за Магическими Существами. Хоть Хагрид не придерживается общепринятых взглядом, какой существо считать опасным, а какое – нет, однако я ни минуты бы не сомневался, если бы нужно было бы доверить мою жизнь ему. Тоже самое с Римусом Люпином. Профессор Люпин — просто волшебник, который стал оборотнем не по своей воле. Оборотни опасны меньше двенадцати часов в месяц, но вы все равно смотрите на него, как на животное, не достойное быть с вами в одной комнате, считая поведение Фернира Сивого образцовым для всех оборотней. Но у каждого общества или социальной группы есть в числе их членов негодяи, недостойные; и вы судите всех, смотря только на тех самых людей, чье поведение слишком далеко от норм поведения. Если вы будете и дальше так поступать, то вы просто подтолкнете другие магические расы к вступлению в армию Волан-де-Морта.

— Вы никогда не думали о политической карьере, мистер Поттер? Или, возможно, вам надо последовать примеру вашего наставника, Альбуса Дамблдора, и посвятить себя работе с подрастающим поколением?

— Нет, сэр, я не собираюсь следовать за Альбусом Дамблдором, как уже говорил мой адвокат. Что касается политики, не думаю, что у меня есть предрасположенность к ней.

— С чего вы взяли?

— Я слишком люблю говорить правду. А чтобы стать хорошим политиком, надо быть жадным до денег, уметь грязно играть и готовым сделать все, что угодно, чтобы остаться у власти, мало чем отличаясь от темных волшебников.

Все смотрели на говорившего, многие — пораженно, многие — ошеломленно, многие — со злостью. Но главное: никто не остался равнодушным. Своей маленькой речью Гарри прошелся по образу жизни слишком многих.

— Меня совершенно не заботит, понравится вам то, что я собираюсь сказать, или нет, но вы выслушаете это. Мы можем весь день спорить, что правильно и неправильно устроено в этом обществе, однако мы здесь не для этого. Мы здесь собрались, чтобы услышать правду о случившимся на Рождество, но я думаю, что лучше один раз увидеть, чем много раз услышать.

— Воспоминания не являются доказательствами! — вмешался Девидсон.

— Нет, если они единственное доказательство, выражающие точку зрения человека, — сказал Гарри. — Но я уверен, что вы в тайне вытянули информацию из захваченных пожирателей смерти, что они там делали. Хотя, если бы это было сделано, то возможно мы бы не были здесь, и мои действия были оправданы.

— Сколько можно, Скримджер, — послышался голос из зала. Это была бабушка Невилла. — Это все фарс, просто позвольте мальчику показать его воспоминания, и мы закончим!

— Спасибо, мадам Лонгботтом, — сказал Гарри признательно кивнув пожилой представительнице Визенгамота.

Омут Памяти был выдвинут, и Гарри вылил два воспоминания в чашу. Присутствующие пораженно наблюдали глазами Гарри, как восстал Волан-де-Морт, и как напали на дом Грейнджеров. Затаив дыхание, все смотрели, как Гарри боролся против Волан-де-Морта, а затем как он вынудил Беллатрису спасаться бегством. Некоторые зрители осторожно оглядывались, прикидывая, как им быстрее покинуть зал суда. Это были участники тех событий, которыми Гарри поделился с судом.