Ироническая проза. Ч. 1 - [22]

- А как ты думаешь, Саш, — задумчиво спросил Мошкин, вынимая из кармана полученный только что пятитысячный кредитный билет, — вот если им, этим нищим, предложить пять штук, чтобы они бросили костыли… ик! и стали орать: «Чудо! Чудо! Чудесное исцеление!…» — как думаешь, они согласятся?…

- В-валера, спрячь б-бумажку, п-потеряешь… — художника Шпирко слегка трясло, и он думал только о том, чтобы скорее перейти дорогу — а ведь её ещё надо перейти! — и попасть в магазин. — В-валера, он-ни н-не б-будут к-кричать п-про чу-чу-чудесное ис-ис-ис целение. Ч-чтоб-бы они… ик! ИК! за-за-зак-кричали п-про чу-чу-чу-десное ис-исцеление, им надо п-поставить ящик! И е-ещё к-коробку… ик!!!! к-колбасы…

- Саш, а давай проверим! — в ожидании своего персонального «чудесного исцеления» Валерьян был, явно, в ударе, и его уже несло. Размахивая зажатой двумя пальцами купюрой, он двинулся к паперти.

- Господа нищие! — Мошкин принял картинную позу, и теперь стоял, словно Маяковский, широко расставив ноги, и жестикулируя плохо слушающейся рукой с зажатой в ней денежкой, — вы смотрели фильм «Праздник Святого Иоргена»? Помните, там был такой нищий, который, типа, исцелился?…

Нищие, заинтересованные бесплатным цирком, который устроил Валера, стали подтягиваться ближе, а Валеру уже несло всё дальше и дальше.

- Представьте, господа нищие, что я — святой Иорген! Нет, лучше представьте, что я — Иисус Христос!!! Хотя — я ещё круче, я — Валерий Мошкин!!!… И я могу вас всех тут, на хер, исцелить!… Вот ты! — Мошкин протянул руку с зажатой пятитысячной к калеке, выложившему напоказ костыли — и, к слову, в отличии от братьев-художников, уже успевшему принять своё привычное состояние, — вот ты уверуешь в меня, как в Иисуса Христа, если я тебе дам пятёрку? Ну, давай! Я щщас ка-ак хрясну тебя по башке, и ка-ак крикну: «Исцеляйся, дубина!!!» — а ты бросай костыли, и кричи: «Чудо!!! Чудо!!! Чудесное исцеле…».

В этот момент к смешному бородатому дядьке, который нёс какую-то околесицу и, неизвестно, зачем, размахивал бумажной деньгой, подбежал крутившийся здесь же, на паперти, чумазый гаврош. Р-раз!!! — и купюра, пятитысячная купюра — та, на которую возлагалось столько надежд, которая должна была чудесно обернувшись в руках продавщицы виноводочного отдела, чудесно же исцелить двух страдальцев-художников — эта самая купюра была вырвана прямо из рук застывшего на полуслове Мошкина. Валера ещё и сообразить не успел, что случилось — а мальчонка уже скрылся где-то в подворотне. Пришедшие в себя нищие обидно ржали.

- Н-ну ч-чё, ис-исцелился, чу-чу-чудотворец?! — орал на друга художник Шпирко, — д-д-д-довык-каблучивался, к-к-клоун?! Ч-ч-чего д-делать-то т-теперь… ИК!!! б-будем?…

…Печальные, бродили художники по городу. Зашли, было, в музей — но там, как назло, не оказалось никого, к кому можно было бы обратиться на предмет поспособствовать чудесному исцелению. Пошли по знакомым — та же история: того дома нет, этот без денег сидит, а художника Коренева — сам бы кто от того же недуга исцелил. Так и прошлялись полдня, маясь головной болью, сушняком и тремором во всех конечнастях — а потом, печальные, разбрелись по мастерским. Болеть.

А — правильно всё. Не паясничай на паперти. Не кощунствуй. Не богохульствуй.

Пиво, раки, слёзы…

Знакомая рассказала…

Она работает в администрации Центрального Рынка, а дома у неё — родители-пенсионеры, брат-оболтус и маленькая дочка… И знакомая моя их всех очень любит (не говоря уже о том, что и содержит их всех), и старается при каждой возможности побаловать домочадцев…

…В тот день в рыбном отделе продавали живых раков — неуклюжие зверюги тёмно-бурого цвета ползали в бассейне, толкая и переворачивая друг друга. Зрелище для Иркутска непривычное — но про «пиво-раки» знают и у нас. И вот, моя знакомая решает угостить своего отца: покупает дюжину этих членистоногих речных чудовищ, коробку какого-то хорошего пива, и везёт всё это домой — устроить папе «пир духа»…

Никакого «пира» не получилось: папаша, увидев раков, тут же залил полную ванну воды, выпустил туда раков, забрал пиво, и уселся в ванной комнате — наблюдать. На робкое предложение сварить раков к пиву, номинальный глава семьи строго посмотрел на дочь, и произнёс одну только фразу: «ОНИ ЖЕ — ЖИВЫЕ»…

«Мы несколько дней не могли нормально пользоваться ванной комнатой, — рассказывала моя знакомая, — папа с утра бежал за пивом, а потом целыми днями любовался своими раками… Засунул им в ванну пару цветочных горшков, какие-то камни… А всякий раз, когда нам нужно было помыться или постирать, с таким ворчанием и неудовольствием пересаживал их в таз, что лишний раз мы уж и подойти к нему боялись…»

Через некоторое время раки один за другим погибли — всё же, этим зверюгам нужны естественные условия и проточная вода… Отец моей знакомой с горя «ушёл на круг» — запил на неделю, и всё по ракам убивался… А больше на рынке живых раков не было и даже не предвиделось — моя знакомая специально узнавала…

Кто-то, может быть, и посмеётся над этой историей — а мне почему-то горе этого старого работяги понятно…

Презервативы для взрывников и тайна сосуда Вердо