Ирод Великий. Чужой всем - [13]

Пол властью нового хозяина

Отношения Рима с союзниками и ставленниками определялись лично императором. Они не имели никаких договоров, гарантирующих стабильность их отношений с Римом; в их союзных отношениях не было ничего «двустороннего». Цари сидели на троне на условиях, зависевших от чужой милости, и могли лишиться трона по прихоти нового римского властителя. Весной 30 года до н. э. Ирод прибыл на Родос. Тут он узнал благоприятную для него весть: Октавиан решил утвердить всех основных правителей, назначенных Антонием. Но Ирод для пущего эффекта разыграл перед Октавианом патетическую сцену. Он вошел к римскому правителю с опущенной головой и короной в руке и произнес речь. В ней он перечислил свои заслуги перед Антонием и особенно подчеркнул, как был верен ему. Антоний потерпел поражение, а вместе с ним и он, Ирод. С этими словами Ирод театральным жестом положил свою корону перед Октавианом. Тот был заметно тронут словами Ирода, ответил, что ценит его преданность прежнему властителю и надеется, что Ирод проявит такое же отношение к правителю новому, и потому венец сохраняется за ним. Октавиан был вполне справедливо убежден в полезности иудейского монарха. И он объявил о своем подтверждении царского сана Ирода, а впоследствии провел через Сенат официальное утверждение этого решения. Октавиан строил планы захвата Египта и уничтожения Антония и Клеопатры. Когда он высадился в Птолемаиде, в Финикии, Ирод уже находился там с подарками, запасами продовольствия и подготовленными для Октавиана и его соратников местами для отдыха. Потом, когда римляне двинулись на Египет и достигли пустыни, Ирод снабжал их водой и вином.

Антоний и Клеопатра покончили жизнь самоубийством. Современные египетские археологи утверждают, что определили место, где вместе захоронены Антоний и Клеопатра. Возможно, эта усыпальница даже больше гробницы Тутанхамона. В туннелях, скрытых под храмом Осириса в 17 километрах от Александрии, они нашли бронзовые монеты с именем Клеопатры, а также алебастровую мужскую маску, предположительно снятую с Антония. Неподалеку располагалось кладбище с позолоченными мумиями, которое обычно находят рядом с захоронениями важных египетских персон. Когда там начнутся систематические раскопки, тогда можно будет определить, верны ли предположения египетских историков и археологов.

Ирод торжествовал победу над ненавистной царицей, которая попортила ему немало крови. Октавиан вернул Ироду многие территории. Его царство теперь расширилось почти до размеров, достигнутых еще при хасмбнейских монархах. Октавиан понимал, что ему предстоит столкнуться с Парфией, а Ирод был как раз тем человеком, который был нужен в этом районе. Октавиан наделил его титулом «филоромайос» — «приверженец Рима» и добавлял к нему слово «филокайзар» — «поклонник Цезаря», ибо так звали Октавиана, преемника Цезаря, а как монарху-клиенту ему присвоили официальное звание «друга и союзника римского народа». Ирод переметнулся в лагерь более удачливого правителя не только ради собственной выгоды. Он прогнулся перед новым хозяином, зато проявил твердость в политическом курсе, который избрал: процветание Иудеи и всех евреев под покровительством Рима.

И снова Ирод возвращался домой победителем. «Казалось, — размышлял Иосиф Флавий, — будто по милости Божьей, чем больше была опасность, тем более блестящими были его успехи». С самых своих первых шагов во власти Ирод твердо верил в свой талант и в то, что его ждет успех. Неудачи не выбивали из седла, а укрепляли волю. Последующие успехи только усиливали его обаяние и влияние на тех, кого он вел за собой. Разумеется, он балансировал на острие бритвы: герой, которого толпа превозносила только накануне, может быть на другой день осмеян ею, если его постигла неудача. Реакция будет тем сильнее, чем больше было обаяние. Толпа смотрит тогда на павшего героя как на равного себе и мстит за то, что поклонялась прежде его превосходству, которого не признает теперь. Верующие всегда с особенной яростью разбивают богов, которым некогда поклонялись.

Но дома Ирод не находил отдыха, поддержки и покоя. Он по-прежнему страстно любил свою жену и сыновей от нее, двум старшим он дал поистине царское воспитание. Существует талмудический рассказ, согласно которому Мариамна поднялась на башню и бросилась вниз со словами: «Знайте, тот, кто назовет себя потомком Маккавеев, — раб и сын рабов, потому что все потомки Маккавеев погибли». На самом же деле Мариамну в 29 году до н. э. убили по приказанию обезумевшего Ирода. Он всю жизнь чувствовал к Мариамне мощную агрессивную страсть, и зависимость от нее приводила его в бешенство. Она говорила ему то, что никто не осмелился бы сказать, делала то, что хотела. И все-таки он был твердо убежден, что Мариамна виновата перед ним, и считал, что у него не было иного выхода, как казнить ее. Ирод метался по дворцу, словно раненый лев. «Сердце его преисполнилось отчаянием столь же неистовым, сколь неистова была его любовь», — пишет Иосиф Флавий. Но того, что свершилось, не вернешь. Более того, убив Мариамну, Ирод даже почувствовал облегчение. Он не стал хоронить жену в пещерном склепе по обычному иудейскому обряду, а положил в гранитную раку и «залил медом», как это было принято в Вавилоне. «Покойников вавилоняне погребают в меду», — писал Геродот. На деле же в Вавилоне тела умерших пропитывались полупрозрачной ароматической смолой — бальзамом или обмазывались воском. Бальзам был похож на густой мед, оттого и пошли рассказы, будто Ирод залил тело жены медом. Говорят, 7 лет Ирод приходил плакать над ней, больше жалея не ее, а самого себя: любимая кукла не захотела играть по его правилам. Смерть жены стала критической точкой в душевной болезни Ирода. Он сделался патологически подозрителен и жесток, начал совершать бессмысленные поступки.