Ирландское сердце - [206]

– Вот видите? – сказала я. – Ну кто бы еще мог выдумать такое? Да и откуда Мод могла такое узнать?

– Просто договорились между собой, что рассказывать, – пожал плечами Пайк.

– А вы кто такой? – спросил у него Френч.

– Капитан Джордж Пайк, – представился тот.

– Из Голуэя?

– Так точно, сэр.

– Из Мерзавцев Пайков, полагаю. Капитан? Кем командуете?

– Вспомогательным отрядом наемников, сэр.

– «Черно-коричневых», – поправила его я. – Он никогда не участвовал в настоящем бою. На землю Франции даже ногой не ступал. Я была медсестрой на фронте, генерал Френч, ухаживала за ранеными британскими солдатами и морскими пехотинцами США, а еще…

Но Френч не слушал меня. Он зевнул.

– Вы слышали, что сказал мой брат, – вмешалась Шарлотта. – Освободить Нору немедленно.

Тут слово взяла Мэри Спринг Райс:

– Позвольте напомнить вам, что мой кузен – посол Британии в Соединенных Штатах. И я не премину телеграфировать ему прямо сейчас, если вы сию же минуту не отпустите Нору.

– Но здесь за все отвечаю я, и я… – начал Уилсон.

– Не слушай его, Джонни, – прервала его Шарлотта. – Он всегда манипулировал тобой – выдвигал тебя вперед, а сам строил козни у тебя за спиной. Это он подталкивал тогда тебя и других офицеров подать в отставку в Керраге. А сам? Нет, он предоставлял право рисковать другим, оставаясь в безопасной тени.

– В этом есть доля правды, Генри, – сказал Френч.

– Но… – начал Уилсон.

– Лучше освободите эту женщину, Макреди, – продолжил Френч. – Она американка. Если умрет, поднимется большой шум. Вы только посмотрите, какую популярность завоевал себе де Валера в Соединенных Штатах. И сколько денег на этом заработал. А ирландцы в Америке – это власть, влияние.

– Де Валера, – проворчал Макреди. – Кстати, кубинский еврей, ваш соотечественник, Уилсон. Оказывается, и у вас есть какие-то ирландские корни, Джонни. Какая жалость.

Макреди сел, снова открыл мой паспорт и внимательно посмотрел сначала на мою фотографию, потом на меня.

– Возможно, была допущена ошибка. Вы можете идти, – наконец сказал он.

Затем Макреди записал что-то у меня в паспорте.

– Но вам навсегда запрещается возвращаться в Ирландию. – Он посмотрел на Френча. – Полагаю, вы не возражаете, генерал?

– Хорошо, хорошо, – кивнул тот.

– Но вы не можете отлучать меня от Ирландии, – попыталась спорить я.

– Пойдемте, Нора, – взяла меня под руку Мод.

Я пребывала в каком-то шоке, когда мы с Мод, Шарлоттой и Мэри сели в ожидающее нас такси. Уже почти светало.

– Мы посадим вас на утренний корабль, – сказала Мод. – Лучше всего вам будет уехать.

– Но они схватили меня, угрожали. Я не могу просто так уехать и допустить, чтобы это сошло им с рук.

– Это сошло им с рук? Эти трое – Френч, Макреди, Уилсон – по своей тупой близорукости и невежеству погубили сотни тысяч своих же британских солдат. И ни перед кем не отчитывались. Наоборот – получили повышение. А сюда их послали, чтобы они продолжали убивать, – объяснила мне Мод.

– А вам еще многое нужно сделать, Нора. Проявить свои фотографии и выпустить их на свет, – подала голос Шарлотта.

– Но моя камера и пленки пропали, – возразила я.

Мод лишь улыбнулась.

В порту Сирил вручил мне мой чемодан и футляр с камерой.

– Пойдемте. Мы заказали вам каюту.

Чиновник, проверяющий документы у поднимающихся на борт пассажиров, быстро пролистал мой паспорт, но вдруг резко остановился и поднял на меня недоуменный взгляд. Он уже готов был что-то сказать, но Сирил опередил его:

– Не обращайте внимания на эту устаревшую запись. Через несколько месяцев она не будет иметь никакого значения, – заявил он.

Служащий понимающе кивнул.

– Добро пожаловать на борт, – пригласил он.

Акцент у него был дублинский. Ирландец.

– В один прекрасный день вы обязательно вернетесь, Нора, – заверил меня Сирил. – Как особый гость Республики Ирландия. Но сейчас, думаю, вам нужно сосредоточиться на проявке фотографий.

Глава 27

Париж

Весна, 1921

После возвращения из Ирландии я неделями не выходила из проявочной комнаты лаборатории. Жесткая дисциплина выдерживания пленки в химическом растворе, строго определенное количество секунд отвлекали меня от мыслей о Питере и Пайке, о «черно-коричневых» и Уилсоне.

«Просто делай свою работу, Нора», – говорила я себе.

Первые снимки я печатала с большим волнением. На них женщины и дети стояли, оцепенело глядя в объектив, рядом с руинами своих домов. Мрачные. Но результаты показались мне несколько театральными и каким-то образом преуменьшающими реальность. Поэтому я начала печатать отрешенно. Просто документы. Безучастные документы. Пусть разрушение говорит само за себя, пусть иллюстрирует доклад комитета наряду с отмеченными фактами.

Хотя мне бы хотелось написать пару абзацев для какой-нибудь газеты, чтобы объяснить, что я чувствовала, когда «черно-коричневые» ворвались в загородный дом на озере Лох-Инах. Написать про мерзкие грязные руки, хватавшие меня, Нору Келли из Бриджпорта, Чикаго. Американскую гражданку, черт побери. А им за это ничего. Ирландская женщина – их законная добыча. Насилуйте ее. Убивайте. Для них никаких последствий. Нечего бояться.

«Полиция, полиция!» – вопила бы я, если бы какой-то подлец попытался затянуть меня в темный переулок в Чикаго. Но что делать, если твой насильник и убийца сам и есть та самая полиция?