Ирландские сказки - [17]

— Вот оно что, — задумался Патрик, — а ведь умная женщина была твоя бабка.

— Умная и жизнь повидала, — подтвердила Рози, — однако и нам пора ложиться. Поди потуши свет.

И Патрик Фланаган тоже спокойно уснул, зная, как поможет своему другу Финну завоевать сердце прекрасной Келли.

На следующий день, ровно в тот же час, Финн Маккенна появился на пороге кузницы и с ходу закричал:

— Ну что, дружище Патрик? Узнал ли ты что-нибудь от своей доброй Рози?

— Эгей, дружище Финн! — замахал кузнец своей огромной ручищей, в которой был зажат молот. — Уж я-то все узнал, будь спокоен! В конце недели и свадебку сыграем!

И, усадив друга на стул и подав ему кружку, Патрик рассказал Финну все, что услышал от жены.

По истечению рассказа Финн крепко задумался, да так крепко, что чуть было не пролил свое пиво. Увидев такое, Патрик пришел было в волнение, но тут Финн резко вскочил со своего стула и как давай трясти руку своего лучшего друга!

— Теперь, братец, я знаю точно, что Келли О’Доэрти будет моей! Всего-то и дел: сплести веревку, выследить эльфийского коня, а потом обменять его на свирель! И не с таким справлялись мужчины рода Маккенна! Мой прадед голыми руками задушил медведя, что же, его потомок не накинет узду на какую-то жалкую эльфийскую клячу?

— Накинет, еще как накинет! — поддакивал Патрик и подливал другу пива. — А потом раз! — и у тебя на руках свирель!

— И старый дуб уже цветет трилистником, а Келли падает в мои объятия! Только ты об этом молчок. А то мало ли, наши парни развесят уши и сами решат попытать удачи. Нет уж, эльфийская кляча будет моя, — сурово сказал Финн.

Затем он залпом допил содержимое кружки, хлопнул друга по плечу и, присвистывая, двинулся домой.

А между тем всем в городке было неспокойно: неужто Финн Маккенна, тот самый Маккенна, решил сдаться? Вот уже три дня как его не было не видно, не слышно, и никто не оставлял на подоконнике Келли букеты цветов с утренней росой. Красавице даже стало немного обидно: вот она, мужская натура! Носит цветы гораздо все, а поставь задачу более сложную, и любой мужчина пропадет из виду! Ей до того стало любопытно, что же случилось с Финном, что она подослала свою верную подружку разузнать, в чем же дело. Да только узнать ничего не вышло: из дома никто не выходил и никто в него не входил, а слышно было только негромкое пение да вроде бы в окно видно было, что Финн дома и что-то мастерит, а уж что — неизвестно.

Так и вернулась подружка Келли ни с чем, и уж до того Келли стало невтерпеж, что подумайте только! — она сама решила пойти и разузнать в чем дело. И вот подходит она к дому Финна, а оттуда слышно лишь пение да спина самого Финна видна в окошке. Тогда Келли встала на цыпочки и заглянула в комнату, а на полу Финн и возле ног его лежит длинная-длинная веревка, а он все плетет ее и припевает:

Красавице Келли охота

Чтоб дуб изумрудом зацвел

Маккенна совсем не сдается

И выход уже он нашел

— Эй, Финн- окликнула его Келли, — что это ты мастеришь?

А Финн, даже не оборачиваясь, лишь помахал рукой, и крикнул:

— Готовь свадебный наряд, Келли О’Доэрти, потому что ровно в субботу я заставлю дуб зацвести трилистником!

Такой наглости Келли никак не могла стерпеть. Она тотчас развернулась на своих каблучках, подолом платья подняла в воздух целый столб пыли и пошла прочь, сердито отбивая башмачками по мостовой. А Финн ухмыльнулся да и продолжил работу.

И вот наконец прошло три дня, и веревка была совсем готова. Сумерки опустились на городок, значит: пора! Финн выпил для храбрости пару кружек эля, одел на руку веревку и пошел на тот самый луг, который зарос ромашкой и лютиком и на котором эльфы оставляли пастись своих коней.

Подойдя к лугу, Финн снял башмаки и тихо-тихо пошел в обход, пригибаясь к траве. То и дело он останавливался, внимательно слушая: не слышно ли цокота копыт? Не фыркает ли кто поблизости? Долго так шел Финн, и вот уже прошел и час, и два, а коней все было не видно. И решил Финн лечь вздремнуть чуток, раз уж ему не везет этой ночью. Только он было лег и надвинул шляпу на глаза, как невдалеке послышался перестук копыт, словно к нему по лугу шел огромный конь! Тут Финн подвинул шляпу так, чтобы видеть, кто к нему подойдет, а сам притворился спящим и даже дыхание затаил.

И вот через некоторое время перед ним показался огромный жеребец, чья шкура, казалось, переливалась серебром под лунным светом. Конь остановился, раздувая ноздри и втягивая ночной воздух, а затем тряхнул гривой и начал объедать лютики, почти у самого лица Финна. А тот не растерялся и раз! — выбросил вперед руку с веревкой! Жеребец дернулся в сторону, да поздно — веревка коснулась его шеи, и тут конь разом присмирел и опустил голову. Тогда Финн вскочил на ноги и смог наконец разглядеть свою добычу. Жеребец был выше всех городских коней, а когда Финн положил ему руку на холку, скосил на него черным большим глазом, но не шелохнулся.

— Ну, дружище, — примирительно сказал Финн, хлопая его по шее, — завтра ночью вернешься к хозяину, только прежде я выменяю тебя на его волшебную свирель. И будешь снова объедать цветы на нашем лугу и бегать, задрав хвост, за кобылками. А теперь пойдем-ка к дому, только тихо, не хватало еще разбудить соседей, а они горазды языками молоть. И Финн повел эльфийского коня прямо к себе во двор, а тот ступал так тихо, что Финн только диву давался.