Ирландская принцесса - [19]

— Ты пришел сюда, прикрываясь знаменем короля, который нас считает кучкой грязных дикарей, неспособных жить без английской опеки! Даже церковь благословила его на этот поход!

— Ты что же, не веришь в Господню благодать?

— Конечно, верю! — горячо воскликнула она. — Но я не менее горячо верю и в древнюю мудрость и не могу не уважать наши обычаи! Ты удивишься, если узнаешь, как много церковных обрядов основано на языческих таинствах!

Она прошла немного дальше по коридору и отперла одну из тяжелых дверей. Войдя в комнату, Сиобейн зажгла толстую восковую свечу, достала из сундука тяжелую книгу и расстегнула застежку на кожаном переплете. Она повернула книгу ближе к свету и прочла несколько абзацев с описанием языческого праздника.

— Скажи, тебе это ничего не напоминает?

— Пасху, — промолвил он и добавил, послушав новые главы: — А это Рождество… И День всех святых!

— Я очень дорожу этой книгой, она досталась мне от деда, — призналась принцесса с легким вздохом. — Как хорошо, что это все удалось сохранить! — Она обвела рукой затхлую комнату, заставленную сундуками со старыми книгами и одеждой. — Приятно думать, что мое наследство не пропадет в пожаре или грабительском набеге!

— Уж не хочешь ли ты сказать, что находишь выгоду в нашем браке?

— Хочу. — Она улыбнулась, посмотрев ему в глаза.

Сердце замерло у Гэлана в груди — если бы она улыбалась так все время! В такие минуты больше всего на свете он желал завоевать сердце этой стойкой и мудрой женщины. Но их по-прежнему разделяла целая пропасть…

— Коннал наверняка будет благодарен тебе за то, что ты позволил мне сохранить эти книги.

— Сомневаюсь, — помрачнел он. — Он едва меня замечает!

— Он всего лишь ребенок! — с невольным сочувствием возразила принцесса. — Он принимает все таким, как есть, и, к несчастью, успел проникнуться общим духом неприязни к англичанам.

— И кто же ему это внушил?

Она снова задиристо вздернула подбородок.

— Да хотя бы и я — когда рассказала ему, что его отец погиб от руки англичанина и он никогда его больше не увидит!

Гэлан вскочил, словно застигнутый на месте преступления.

— Ты знаешь, как это случилось?

— Нет, никто из его спутников не вернулся — наверное, боятся ответить за него перед кланом! Во всяком случае, он наверняка погиб, и этого знания мне вполне достаточно.

Гэлан вдруг кое-что вспомнил:

— Сиобейн, я хочу, чтобы ты не прятала мои подарки, а сшила себе много новых нарядов!

— Я подумаю.

— Впервые вижу женщину, которая не желает получить новое платье!

— Ваши прежние подруги не имели ничего общего со мной, милорд!

Он рассмеялся и тихо произнес:

— Уж в этом, милая женушка, можешь не сомневаться!

Сиобейн заворожено смотрела на этого мужчину, ставшего сегодня ее мужем. Он был живым воплощением всего, что она ненавидела в мужчинах: заносчивости, тирании, жестокости. Она по-прежнему не верила ему. Их брак — просто сделка. Но почему тогда сердце так сладко замирает в груди всякий раз, стоит ему прикоснуться к ней?

Он обнял ее за талию и привлек к себе. Этого оказалось достаточно, чтобы тело окатила жаркая волна. Да, он безжалостен и могуч, и все же когда он обнимает ее… Господь свидетель, он делает это так осторожно, словно Сиобейн — самое хрупкое создание на свете. Так ласково не обращался с ней ни один мужчина на свете.

— Я прошу тебя о поцелуе, Сиобейн! Я не требую, не приказываю. Я прошу!

Она пытливо заглянула ему в глаза и успела заметить промелькнувшую там искру непривычного смущения и даже страха. Тронутая до глубины души, она положила руки ему на плечи и привлекла к себе.

— Пока нас никто не видит, — прошептала она ему в губы, готовая поклясться, что уловила их легкую дрожь.

Их губы сомкнулись, и таившаяся под спудом страсть вырвалась наружу. Они застонали, упиваясь этим поцелуем, разжигавшим все большую жажду. Гэлан задрожал всем телом и прижал ее к себе что было сил, не в состоянии больше сдержаться. Она приникла к нему, покорная, податливая, не размыкая дивного плена своих объятий.

Гэлану все это казалось сном: никогда в жизни ему не приходилось получать такое наслаждение от простого поцелуя. Эта женщина свела его с ума, приворожила одним видом своего молодого, обещающего любовь и ласку тела.

— Милорд… Ох, простите!

Они нехотя разомкнули объятия и не сразу нашли в себе силы обернуться.

— Ну что там, Де Клэр?

— Ваши преданные вассалы хотели бы пожелать вам счастья, сэр!

— Ступай в постель, жена! — приказал Пендрагон и добавил так, чтобы слышала только она: — Спи спокойно, Сиобейн. Клянусь, сегодня я больше ничего у тебя не потребую. — Ведь она и так рассталась со своей свободой. Насколько он успел изучить ее характер, принцесса ни за что не пошла бы на такую сделку, если бы между ними не протянулась едва ощутимая нить надежды. И хотя у Гэлана темнело в глазах от неутоленного желания, ни за что в жизни он не рискнул бы оборвать эту тонкую нить. Сиобейн подняла на него глаза и прошептала:

— Но ведь они узнают…

— Они ничего не узнают, — заверил он, прижав палец к ее губам.

Гэлан заметил что-то у нее за спиной, и его лицо окаменело. Сиобейн обернулась: Коннал одиноко стоял в дальнем углу зала, стиснув маленькие кулачки и не спуская мрачного взгляда с мужчины, стоявшего рядом с ней.