Иркутская история - [2]
Валя. Говорят, магазин закрыт.
Мужчина. Ты, может, предполагаешь – я алкоголик? Ни-ни. Я вина пять месяцев не пил. С самого рождества.
Валя. Что же сейчас надрался?
Мужчина. Сын у меня родился в городе Златоусте. Как отметим, женщины?
Валя. Давай станцуем. (Напевая, кружит его.) А теперь – ступай в постельку, отец.
Мужчина. Слышь, кассирша, тебя как зовут?
Валя. Валентиной…
Мужчина. Спасибо тебе, Валечка. Спасибо тебе… от моего имени. Знаешь, какой нынче день? Эх!… Пошли гулять в город Иркутск!
Валя (снова напевая, кружит его). И больше никаких! Ступай в постель – целее будешь, герой.
Мужчина. Спасибо тебе, Валечка, от имени… моей жены. (Уходя, оборачивается.) Мне бы только никого не встретить, а то… Эх, пропадай все!… (Уходит.)
Лариса. Что озоруешь?
Валя. Зачем? Мне верно весело… Еще одним мальчиком на свете больше. (Хохочет.) Разве плохо?
Входят Сергей и Виктор.
Виктор. Добрый день, девушки… Закрыли свой универмаг?
Валя. А ты не смейся!… (Передразнивает.) Универмаг… У нас сегодня выручка, как в центре. Мы воблу выбросили вяленую… Знаешь, какой шум был?
Виктор. Знакомься, это начальство мое… Сергей. Я тебе про него рассказывал.
Валя (только сейчас заметила Сергея). Здравствуйте.
Виктор (Сергею). А это Валя – мастер вертеть ручку у кассы. А это у нас Лариса Петровна, завприлавком. Девушки отзывчивые.
Валя. Так это вы и есть Сергей?
Виктор (Вале). А ты… знаешь его разве?
Валя. Приметила… Навещает нашу торговлю.
Сергей. Приходится. Я, правда, булки больше люблю с поджаристой корочкой, а у вас они обычно бледненькие какие-то.
Валя. С поджаристой многие любят. А почему вы всегда смотрите как-то странно? Точно я вас обидела…
Сергей. Зачем же? (Просто.) Вы, по-моему, очень красивая. Вот я и гляжу на вас.
Некоторое молчание.
Виктор. Ай да сменный… Валечку у нас смутить – это суметь надо.
К магазину подходит девочка лет тринадцати, закутанная в платок.
Девочка. Ой, тетеньки… Что же вы закрыли магазин-то?
Валя. По-твоему, нам вечно в нем сидеть? Поверти-ка ручку с мое…
Девочка. Мне только булку белую – за шестьдесят копеек. Нам для котлет надо.
Лариса (в сердцах). Ну ты смотри… Только закроешь магазин, а они уж тут – пожалуйте.
Девочка. Бабушка ужинать к нам придет. Мне только одну булку-то…
Валя. На, бери, горе мое. (Вынимает из авоськи булку и протягивает ее девочке.) Свою отдаю.
Девочка. А вы как же?
Валя. Мне толстеть нельзя, а то мальчики разлюбят. Поняла?
Девочка. Поняла. (Берет булку.) Шестьдесят копеек-то возьмете?
Валя. А ты думала! Как-никак – две газировки.
Девочка (протягивает ей рубль). Мне сорок копеек сдачи.
Валя. Бери тридцать… Нету больше. Десять копеек – комиссионные. (Обернулась к Виктору.) Видали, как кооперация наживается?
Девочка. Спасибо, тетенька… (Убегает.)
Валя (вдогонку). Сама ты тетенька!… (Сергею.) Значит, вы самый старший на экскаваторе?
Сергей. Нет, самый старший у нас батя, Сердюк… Он начальник всего экипажа. А я начальник смены. Старший машинист.
Лариса. На старшего-то вы не смахиваете.
Сергей. А вы наш шагающий «Е-Ша-75» вблизи видели? Заходите поглядеть… Он у нас симпатичный, десятикубовый…
Лариса. Я вижу, он вам нравится?
Сергей. Он всем нравится.
Виктор. Работяга. Четырнадцать тысяч человек заменяет.
Валя. Говорят, старшие машинисты на шагающем большие тысячи зашибают.
Сергей (помолчав). Отчасти.
Валя. А вы, извините, еще не женаты?
Сергей. Нет.
Валя. Чепе, Лариска, богатый жених прибыл! (Напевает и танцует.) Разрешите вам понравиться.
Сергей (смотрит на нее). Вы, наверное, любите танцевать?
Валя. А что?
Сергей. У вас это выходит.
Валя. Может, я вам приглянулась? Витенька, отойди, я тебя, кажется, разлюбила.
Виктор (смеется). Нужна ты ему больно! Он у нас парень дорогой. Лучше на всем свете нет.
Сергей. Ладно, пойдем. До свиданья, девушки.
Валя (лихо). Будь здоров – расти большой.
Виктор (Вале, негромко). Приходи на танцы. А оттуда в кино пойдем – на последний сеанс…
Валя (подмигнув). Ладно.
Сергей и Виктор уходят.
(Помолчав.) Пошли и мы. (Оглянулась на магазин.) Прощай до утра, лавочка! Ой, голова кружится, Лариска… (Прислонилась к дереву.) Шумный сегодня день был с этой воблой… Устала я.
Лариса. Треплешься много.
Валя. А тебе жалко? Девичий век короткий. (Улыбнулась.) А он смешной, этот машинист…
Лариса. Смотри не влюбись.
Валя. Очень надо. Я своего Витечку ни на кого не променяю.
Лариса. Он у тебя красавчик.
Валя, Лариса, магазинчик, деревья – все исчезает.
Хор. А вон идет Родик, гидравлик с шагающего… Славный малый.
– Об чем задумался, Родик? По Москве скучаешь?
Родик. Случается… Родной городок, как-никак. У меня там мама и две сестренки. Ох и заботились они обо мне – я даже поэтому удрал из Москвы! Научиться жить по-своему – это ведь увлекательнейшая задача для маменькиного сынка.
Хор. Ты скажешь!…
Родик. Я отпуск всегда беру под Новый год, а январь в Москве особенный… И я так насмотрюсь за месяц всякого-разного, что целый год потом есть что вспомнить. Зато остальные одиннадцать месяцев сам действую – живу как человек, по-своему. (Оглянулся.) В нашей смене пятеро, а жительствуем мы в одном бараке… Вон он стоит на пригорке над самой Ангарой.
Хор. А это кто развалился на скамейке?
С тех пор как в 1947 году Алексей Арбузов написал второй вариант легендарной пьесы, первая версия «Тани» навсегда исчезла с подмостков. Классическим стал сюжет второй вариации: Таня, влюбленная в Германа, хочет жить только для него и бросает медицинский институт. Но Герман влюбляется в другую. Потеряв мужа и ребенка, Таня находит в себе силы начать новую жизнь. Становится врачом, едет работать на Дальний Восток, где встречает настоящую любовь.
О поиске молодежью своего пути в жизни. О нежелании следовать чьим-либо советам. О возможности по настоящему учиться только на собственных ошибках. И о том, как прекрасно все-таки быть молодым!Пьеса была написана в 1978 году, но ее актуальность не утрачена. Молодые XXI века, молодые 70-х, молодые у Арбузова проходят один и тот же путь: совершают ошибки, ссорятся, мирятся, ищут путь к прощению, стараются понять себя и найти любовь. Они не только юны и энергичны, но и зачастую одиноки, а иногда, благодаря случайной встрече, становятся родными на всю жизнь.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Это история двух людей, одному из которых "уже шестьдесят", а другой – "нет еще восьмидесяти", встретившихся случайно, но не случайно полюбивших друг друга… В пьесе участвуют только два актера. Элегантная, с претензией на модную оригинальность – как в одежде, так и в манере поведения, особа – на самом деле легко ранимая, немолодая женщина, сохранившая искренность и глубину чувств, душевную красоту и благородство… Взбалмошная сумасбродка на поверку оказывается обаятельной и остроумной собеседницей, убивающей наповал доводами, которым нельзя отказать в своеобразной логике, умеющей перенять и едко высмеять тон партнера, полностью перехватить инициативу, то есть "вести в счете" до конца "тайма"…
Действие пьесы разворачивается в предвоенные и военные годы, главные герои – молодые люди, будущие медики, потом ставшие врачами, принявшие на себя огромную нагрузку врачей на войне. Не менее трудно и всем остальным героям, даже тем, кто не имеел отношения к медицине. Лихое военное время стало проверкой для всех и для всего. Выдержит ли любовь испытание разлукой, выдержит ли дружба червоточину предательства, выдержит ли организм непосильную работу… И крепкий парень, надежда курса, мечется в терзаниях и сомнениях, мучая себя и близких, а щупленькая пигалица тащит на себе сверхурочную работу, заботу о ребенке, груз тоски по любимому.
Действие начинается во время блокады Ленинграда. Но пьесса менее всего о войне – это притча о любви, лишенная каких бы то ни было определенных временных и пространственных границ. Пьеса Арбузова – лишь повод поразмышлять о вечных ценностях. Притчевость постановки пьессы подчеркивают декорации. Представьте, первая "военно-блокадная" часть спектакля разыгрывается в ослепительно белом интерьере – ни одного цветного пятна. Белая кровать и тумбочка, белые валенки и телогрейки – белый как чистый лист бумаги мир.