Ирано-таджикская поэзия - [55]

Тюрьмой грозит, хоть долг мой невелик.

Но срок прошел, и вымогатель старый

Взамен дирхемов требует динары.

Я по ночам не сплю! И каждый день

Он по пятам идет за мной, как тень.

Угрозами мне душу истомил он,

Дверь моего жилища сокрушил он.

Ведь он богат, но хищный, словно волк,

Содрать с меня он хочет этот долг.

Он в книге веры ничего не смыслит,

Он честь и разум лишь на счетах числит.

Чуть из-за гор возникнет солнца лик,

Стучится в дом мой этот ростовщик.

Как мне уйти от происков бесчестных,

Где взять мне два червонца полновесных?»

Ученый муж добросердечен был,

И два червонца плуту он вручил.

Как золото от радости сияя,

Ушел он, золото в горсти сжимая.

Хозяину сказали: «О мудрец!

Ведь это — попрошайка и хитрец.

Обманом даже льва он оседлает

И сам свои проделки прославляет!»

«О человек, ты лучше бы молчал! —

Ему хозяин в гневе отвечал,—

Ведь если впрямь попал он в сеть к невзгодам,

То честь его я спас перед народом.

А если он провел меня, ну что ж —

Я не жалею, ты и сам поймешь,—

Я дал червонец, честь свою спасая

От этого дрянного негодяя».

Зло отстраняй, мудрец, добро твори,—

И злым и добрым серебро дари.

Блажен, кто в круге мудрых и счастливых

Воспринимает прав благочестивых.

Когда ты мудр, то мудро и суди,

С благоговеньем внемли Саади.

Не о кудрях и родниках поет он,

О добрых нравах речь свою ведет он.

РАССКАЗ

В пустыне странник увидал усталый

Собаку, что от жажды издыхала.

Он в колпаке своем воды принес,

Но даже встать не мог несчастный пес.

И он простер собаке длань служенья,

Приподнял, напоил, принес спасенье.

Избранник видел все, что делал он,

И был тот муж во всех грехах прощен.

Ты, злой тиран, возмездья опасайся!

Стань щедрым, искупить свой грех старайся!

Собаку спасший был прощен. Итак,

Благотвори! Ведь выше пса — бедняк.

Будь щедрым, милосердным, сколько можешь,

Тем выше ты, чем больше щедрость множишь.

Пусть богачи кинтарами дарят,

Ты беден, но дороже твой кират.

Судья предвечный лишнего не спросит,

Пусть каждый в меру сил своих приносит.

Слона степной кузнечик тяжелей,

Коль им придавлен жалкий муравей.

*

Будь к людям мягок, мудрый муж, всегда,

Дабы найти защиту в день Суда.

Тот, кто от века стал щитом несчастных,

Тебя не бросит на путях опасных.

Не обижай и жалкого раба,

Вдруг сделает царем его судьба.

Униженных и слабых не гони ты,

Подай им помощь, не лишай защиты.

Круговращенья лет изменчив круг,

Не ждешь — и ферзем пешка станет вдруг.

И тот, кто судьбы взглядом призирает,

В сердца посева злобы не бросает.

Чтоб сохранить свой щедрый урожай,

Идущих вслед жнецам не обижай.

Не бойся к бедным щедрым быть, как море,

Чтоб самого себя не ввергнуть в горе.

Смотри: вчерашний царь в беде, а там —

Владыкою вчерашний стал гулам.

Не причиняй обид сердцам подвластным,

Страшись, чтобы не стал ты сам подвластным

РАССКАЗ

Дервиш, придя в суфийскую обитель,

Поведал: «Жил в Йемене повелитель.

Он счастья мяч перед собою гнал,

Он равных в щедрости себе не знал.

Весенней тучей над землей вставал он,

На бедных дождь дирхемов изливал он.

Но он к Хатаму неприязнен был,

С насмешкой о Хатаме говорил:

«Кто он такой? Мне он докучней тени!..

Нет у него ни царства, ни владений!»

Вот царь Йемена небывалый пир,

Как говорят, на весь устроил мир.

Вдруг раздалось Хатаму славословье,

Все гости стали пить его здоровье.

И зависть омрачила дух царя,

Раба он кликнул, злобою горя;

«Иди найди и обезглавь Хатама!

Со мною в славе спорит он упрямо».

В степь, где Хатам в ту пору кочевал,

Подосланный убийца поскакал.

И некий муж, как бы посланник бога,

Раба-посланца повстречал дорогой.

Сладкоречив тот муж, приветлив был,

Гонца к себе в шатер он пригласил.

Его в степи безлюдной обласкал он,

Вниманием его очаровал он.

А утром молвил: «Добрый гость, прости,

Но все ж у нас останься, погости!»

А тот в ответ: «Промедлить ни мгновенья

Нельзя!.. Дано мне шахом порученье!»

Сказал хозяин: «Тайну мне открой,

Я помогу тебе, пойду с тобой!»

«О благородный муж! — гонец ответил.—

Ты доблестен, и тверд, и духом светел,

Ты тайну нашу сохранишь. Так знай,

Хатама я ищу в становье Тай.

Хоть муж Хатам прославлен во вселенной,

Убить его велел мне шах Йемена.

О добрый друг! Мне милость окажи,

Дорогу мне к Хатаму укажи!»

Хозяин рассмеялся: «Меч свой смело

Бери, руби мне голову от тела.

Ведь я — Хатам. Пусть я хозяин твой,

Я поступлюсь для гостя головой!»

Когда Хатам склонился добровольно

Под меч, посланец издал крик невольно.

Не в силах от стыда поднять зениц,

Перед Хатамом он простерся ниц.

И, руки на груди сложив покорно,

Сказал: «Когда бы умысел позорный

Исполнил я и пред тебе нанес,

Не человек я был бы, гнусный пес!»

И встал он, и, поцеловав Хатама,

Через пески в Йемен пустился прямо.

Султан Йемена меж бровей его

Прочел, что тот не сделал ничего.

«Где голова? — спросил. — Какие вести

Ты мне привез? Скажи во имя чести!

Быть может, в поедииок ты вступил

И у тебя в бою не стало сил?»

Посланец пал на землю пред владыкой

И так ответил: «О султан великий!

Хатама видел я. Среди людей

Он всех великодушней и мудрей.

В нем доблесть, мужество и благородство,

Ему дано над всеми превосходство.

Груз милостей его меня сломил.

Великодушьем он меня сразил!»

Все рассказал гонец. Ему внимая,

Йеменский царь восславил племя Тая.

И щедро наградил султан посла…