Иосиф Бродский после России - [8]
На смерть друга («Имяреку тебе, — потому что не станет за труд…») Т. 3. С. 58.
Впервые: Вестник РХД. 1973. № 2/4.
Стихотворение написано после получения Бродским ложного известия о смерти его московского приятеля, поэта Сергея Чудакова (1936–2000).
сочинителю лучшей из од/на паденье А. С. в кружева и к ногам Гончаровой — имеется в виду стихотворение С. Чудакова, опубликованное в первом номере самиздатского поэтического альманаха «Синтаксис» (1959):
Пушкина играли на рояле
Пушкина убили на дуэли
Попросив в тарелочку морошки
Он скончался возле книжной полки
В ледяной воде из мерзлых комьев
Похоронен Пушкин незабвенный
Нас ведь тоже с пулями знакомят
Вешаемся мы вскрываем вены
Попадаем часто под машины
С лестниц нас швыряют в пьяном виде
Мы живем — возней своей мышиной
Небольшого Пушкина обидев
Небольшой чугунный знаменитый
В одиноком на морозе сквере
Он стоит(дублер и заменитель)
Горько сожалея о потере
Юности и званья камер-юнкер
Славы песни девок в Кишиневе
Гончаровой в белой нижней юбке
Смерти с настоящей тишиною.
Война в убежище Киприды («Смерть поступает в виде пули из…») Т. 3. С. 61.
Впервые: У.
Поводом для стихотворения послужило турецкое вторжение на Кипр в 1974 году. -
Киприда — одно из имен древнегреческой богини любви и красоты Афродиты. Бродский обыгрывает контраст между Кипром как родиной богини любви и Кипром как местом военных действий.
«Барбизон Террас» («Небольшая дешевая гостиница в Вашингтоне…») Т. 3 С. 62.
Впервые: СС2.
амальгама зеркала в ванной прячет / сильно сдобренный милой кириллицей волапюк / и совершенно секретную мысль о смерти — Поэт предлагает читателю своего рода загадку — сообразить, что волапюк (Бродский использует здесь название искусственного языка, созданного когда-то И. М. Шлейером, в его общеязыковом переносном значении "набор непонятных слов, тарабарщина") это не что иное, как отражение в зеркале печатного текста. Причем текста на английском языке, в котором в зеркальном отображении проступают кириллические буквы — R превращается в Я и т. д. Так кириллица (очень частый образ в стихах Бродского) напоминает о себе поэту.
«Двадцать сонетов к Марии Стюарт» («Мари, шотландцы все-таки скоты…») Т. 3. С. 63–71.
Впервые: RLT (№ 11, Winter 1975).
См. подробный анализ А. К. Жолковского: Жолковский А. К. «Я вас любил…» Бродского // Жолковский А. К. Блуждающие сны и другие работы: Из истории русского модернизма. М., 1994. С. 205–224, 351–357.
Над Восточной рекой («Боясь расплескать, проношу головную боль…») Т. 3. С. 72.
Впервые: Russica-81.
Автокомментарий Бродского: «Это меня Мичиганский университет на один семестр отпустил в Нью-Йорк, в Квинс-колледж. Я снимал квартиру на Upper East Side, на углу 89-й или 90-й улицы и Йорк авеню. Как раз над Ист Ривер, поэтому — «Над Восточной рекой». Почему так мало стихов о Нью-Йорке? Я думаю, он так или иначе упоминается где-то еще, обиняками. То место, в котором живешь, принимаешь за само собой разумеющееся и поэтому особенно не описываешь. А в остальные места совершаешь вроде паломничества. Нью-Йорк я ощущаю своим городом — настолько, что мне не приходит в голову что-то писать о нем. И переселяться отсюда в голову не приходит, разве что обстоятельства могут вынудить. На сегодняшний день это для меня абсолютно естественная среда. Перефразируя Александра Сергеевича, Нью-Йорк — это мой огород. Выходишь на улицу в туфлях и в халате» (ПМ).
На смерть Жукова («Вижу колонны замерших внуков…») Т. 3. С. 73.
Впервые: Континент. 1974. № 1.
Стихотворение построено на перекличке со стихотворением Г. Р. Державина «Снигирь» (См.: Лотман М. «На смерть Жукова» (1974) // Как работает стихотворение Бродского: Из исследований славистов на Западе. М.: НЛО, 2002. С. 64–76).
«Песчаные холмы, поросшие сосной…» Т. 3. С. 74–75.
Впервые: НСА.
Темза в Челси («Ноябрь, светило, поднявшееся натощак…») Т. 3. С. 76–78.
Впервые: Вестник РХД. 1976. № 1.
Автокомментарий Бродского: «Описание Лондона, более или менее подробное. Это стихотворение для меня достаточно важное; то есть ничего важного, разумеется, нет, но именно с него начинается отход от стандартной, что называется, железной метрики. Здесь я начинаю немножко разваливать размер. Это, как ни странно, продиктовано не английской поэтической традицией, но французской. Я помню, что принялся читать антологию французской поэзии, и мне показалось, что можно повернуть дикцию больше к силлабике, усилить силлабический элемент. Так случилось, что это были стихи про Лондон» (ПМ).
«Колыбельная трескового мыса» («Восточный конец империи погружается в ночь. Цикады…») Т. 3. С. 81–91.
Впервые: Континент. 1976. № 7.
Комментарий Бродского: «Кейп-Код [Cape Cod — мыс на атлантическом побережье, в штате Массачусетс, известная курортная зона; дословно — «Тресковый мыс»] здесь, в общем, случайно. Стихотворение написано к 200-летию Соединенных Штатов. Мне захотелось отметить это замечательное событие, приятно было это делать. <…> А посвящение А. Б. — это Андрюшке [Андрей Басманов (р. 1967) — сын И. Б. и Марианны Басмановой, адресата (под именем М. Б.) многих стихотворений Бродского]. <…> Стихотворение я начал писать на Кейп-Коде, а закончил здесь, на Мортон-стрит [улица в Нью-Йорке, где Бродский жил с 1975 по 1993 г.], этажом выше, в квартире своей нынешней соседки. В Провинстауне, на Кейп-Коде, я несколько недель околачивался» (ПМ, 150).
Бродский и Ахматова — знаковые имена в истории русской поэзии. В нобелевской лекции Бродский назвал Ахматову одним из «источников света», которому он обязан своей поэтической судьбой. Встречи с Ахматовой и ее стихами связывали Бродского с поэтической традицией Серебряного века. Автор рассматривает в своей книге эпизоды жизни и творчества двух поэтов, показывая глубинную взаимосвязь между двумя поэтическими системами. Жизненные события причудливо преломляются сквозь призму поэтических строк, становясь фактами уже не просто биографии, а литературной биографии — и некоторые особенности ахматовского поэтического языка хорошо слышны в стихах Бродского.
Эта книга рассказывает о том, как на протяжении человеческой истории появилась и параллельно с научными и техническими достижениями цивилизации жила и изменялась в творениях писателей-фантастов разных времён и народов дерзкая мысль о полётах людей за пределы родной Земли, которая подготовила в итоге реальный выход человека в космос. Это необычное и увлекательное путешествие в обозримо далёкое прошлое, обращённое в необозримо далёкое будущее. В ней последовательно передаётся краткое содержание более 150 фантастических произведений, а за основу изложения берутся способы и мотивы, избранные авторами в качестве главных критериев отбора вымышленных космических путешествий.
Биографический очерк, напечатанный в «Независимой газете», 08.06.2006 О грустной жизни весёлой писательницы, Тэффи, «королевы русского юмора». Тэффи (Надежда Александровна Лохвицкая, по мужу — Бучинская, 1872 — 1952) — русская писательница и поэтесса, автор юмористических рассказов, стихов, фельетонов, сотрудник знаменитых юмористических журналов «Сатирикон» и «Новый Сатирикон», мемуаристка и переводчица, белоэмигрантка… Она прожила долгую жизнь. При ней свершились три русские революции и две мировые войны.
«Божественная комедия» Данте Алигьери — мистика или реальность? Можно ли по её тексту определить время и место действия, отождествить её персонажей с реальными людьми, определить, кто скрывается под именами Данте, Беатриче, Вергилий? Тщательный и придирчивый литературно-исторический анализ текста показывает, что это реально возможно. Сам поэт, желая, чтобы его бессмертное произведение было прочитано, оставил огромное количество указаний на это.
Данное исследование частично выполняет задачу восстановления баланса между значимостью творчества Стругацких для современной российской культуры и недополучением им литературоведческого внимания. Оно, впрочем, не предлагает общего анализа места произведений Стругацких в интернациональной научной фантастике. Это исследование скорее рассматривает творчество Стругацких в контексте их собственного литературного и культурного окружения.
Проблема фальсификации истории России XX в. многогранна, и к ней, по убеждению инициаторов и авторов сборника, самое непосредственное отношение имеет известная книга А. И. Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ». В сборнике представлены статьи и материалы, убедительно доказывающие, что «главная» книга Солженицына, признанная «самым влиятельным текстом» своего времени, на самом деле содержит огромное количество грубейших концептуальных и фактологических натяжек, способствовавших созданию крайне негативного образа нашей страны.
Особая творческая атмосфера – та черта, без которой невозможно представить удивительный город Одессу. Этот город оставляет свой неповторимый отпечаток и на тех, кто тут родился, и на тех, кто провёл здесь лишь пару месяцев, а оставил след на столетия. Одесского обаяния хватит на преодоление любых исторических превратностей. Перед вами, дорогой читатель, книга, рассказывающая удивительную историю о талантливых людях, попавших под влияние Одессы – этой «Жемчужины-у-Моря». Среди этих счастливчиков Пушкин и Гоголь, Бунин и Бабель, Корней Чуковский – разные и невероятно талантливые писатели дышали морским воздухом, любили, творили.