Иосиф Бродский после России - [41]
Впервые: Новый журнал. 1994. № 195.
На возвращение весны («Весна наступила внезапно, как будто за ночь выстроив…») Т. 4. С. 175.
Впервые: ПСН.
«После нас, разумеется, не потоп…» Т. 4. С. 176.
Впервые: Звезда. 1995. № 1.
После нас, разумеется, не потоп… См. стихотворение «Сидя в тени» и комментарий к нему.
Робинзонада («Новое небо за тридевятью земель…») Т. 4. С. 177.
Впервые: Звезда. 1995. № 1.
Театральное («Кто там стоит под городской стеной…») Т. 4. С. 178–185.
Впервые: ПСН.
Юрский С. Ю. (род. 1935) — актер, режиссер, сценарист.
Тритон («Земная поверхность есть…») Т. 4. С. 186–192.
Впервые (под названием «Моллюск»): Звезда. 1995. № 1.
В облике буквы «в» / явно дает гастроль / восьмерка — родная дочь / бесконечности… и далее: При расшифровке «вода», / обнажив свою суть, /даст в профиль или в анфас / бесконечность-о-да — Буква «в» трансформируется сначала в цифру «8», затем, с поворотом (на 90 градусов — от «профиля» к «анфасу»), в знак бесконечности «да», создавая прочтение, поддерживающее постоянное в поэтике Бродского отождествление времени с водой. Ср. с этими трансформациями замечание в первой главе «Метафизики» Аристотеля: «А отличается от N очертаниями, AN от NA — порядком, Z от N — положением» (Met. 985b 15). Знак бесконечности вообще очень часто появляется в сравнениях и метафорах Бродского, ср., например, стихотворения «В Англии» и «Стрельна». Возможно, это результат детского впечатления, о котором поэт упоминает в эссе «Полторы комнаты» (речь идет об ограде Спасо-Преображенского собора): «"Видишь их? — спрашивает отец, указывая на тяжелые звенья цепи. — Что они напоминают тебе?» Я второклассник, и я говорю: "Они похожи на восьмерки». — "Правильно, — говорит он. — А ты знаешь, символом чего является восьмерка?» — "Змеи?» — "Почти. Это символ бесконечности». — "Что это — бесконечность?» — "Об этом спроси лучше там», — говорит отец с усмешкой, пальцем показывая на собор» (СС2. Т. 5. С. 346).
МСМХСIV («Глупое время: и нечего, и не у кого украсть…») Т. 4. С. 193.
Впервые: Звезда. 1995. № 1.
«Клоуны разрушают цирк. Слоны убежали в Индию…» Т.4. С. 194.
Впервые: ПСН.
Только вышколенная болонка — ср. тот же образ в стихотворении «Ты, гитарообразная вещь со спутанной паутиной…».
«Осень — хорошее время года, если вы не ботаник…» Т. 4. С. 195.
Впервые: ПСН.
Ботвинник— М. М. Ботвинник (1911–1995) советский шахматист, гроссмейстер, неоднократный чемпион мира.
Воспоминание («Дом был прыжком геометрии в глухонемую зелень…») Т. 4. С. 196. Впервые: ПСН.
Дом был прыжком геометрии в глухонемую зелень — об эпитете «глухонемой» см. комментарий к стихотворению «На столетие Анны Ахматовой».
Стакан с водой («Ты стоишь в стакане передо мной, водичка…») Т. 4. С. 197.
Впервые: ПСН.
На Виа Фунари («Странные морды высовываются из твоего окна…»)
Впервые: ПСН.
Септимий Север (146–211) — римский император (193–211).
Корнелию Долабелле («Добрый вечер, проконсул или только-что-принял-душ…»)
Впервые: ПСН.
П. Вайль вспоминает, что за два дня до смерти, в телефонном разговоре Бродский сказал об этом стихотворении: «Последняя строчка довольно точно отражает то, что со мной происходит» (ТиД. С. 8)
С натуры («Солнце садится, и бар на углу закрылся…») Т. 4. С. 200–201.
Впервые: ПСН.
Aere Perennius («Приключилась на твердую вещь напасть…») Т. 4. С. 202.
Впервые: ПСН.
См.: Фокин А. А. Новые «заметки для памятника»: О стихотворении И. Бродского «Аеrе perennius» // Пушкинский текст: Науч. — метод, семинар «Textus»: Сб. ст. СПб.; Ставрополь, 1999. Вып. 5. С. 72–79.
Бегство в Египет (II) («В пещере (какой ни на есть, а кров…») Т. 4. С. 203.
Впервые: ПСН.
См.: Сергеева-Клятис А. Ю., Лекманов О. А. «Рождественские стихи» Иосифа Бродского. Тверь, ТГУ, 2002. С. 32–41.
Август («Маленькие города, где вам не скажут правду…») Т. 4. С. 204.
Впервые: ПСН.
См.: Вайль П. Последнее стихотворение Иосифа Бродского // Иосиф Бродский: Творчество, личность, судьба: Итоги трех конференций. СПб., 1998. С. 5–7; Левинтон Г. Три разговора… С.246.
ЛИТЕРАТУРА
Арьев А. Из Рима в Рим: (Стихотворение Иосифа Бродского «Пьяцца Маттеи») // Размером подлинника: Сборник посвященный 50-летию И. Бродского. Таллинн, 1990. С. 222–241.
Ахапкин Д. Еще раз о «чеховском лиризме» у Бродского // Русская филология: Сборник научных работ молодых филологов. Тарту, 1999. Вып. 10. С. 143–151.
Ахапкин Д. Н. Стихотворения In memoriam в художественной системе И.Бродского // Культура: Соблазны понимания: Материалы научно-теоретического семинара (24–27 марта 1999 г.). Петрозаводск, 1999. Ч. 2. С. 123–133.
Ахапкин Д. Цикл «Надгробие» Марины Цветаевой в русском поэтическом контексте // Борисоглебье Марины Цветаевой: Шестая цветаевская международная научно-тематическая конференция (9-11 октября 1998 года): Сборник докладов. М., 1999. С. 255–263.
Ахапкин Д. Н. «Оттого-то Урания старше Клио…»: (Взгляд на историю в творчестве Иосифа Бродского) // История и филология: Проблемы научной и образовательной интеграции на рубеже тысячелетий: Материалы международной конференции (25 февраля 2000 г.). Петрозаводск, 2000. С. 303–310.
Ахапкин Д. Н. «Вот они, те леса, где полно черники…» («взгляд извне» в произведениях Иосифа Бродского // Образы России в научном, художественном и политическом дискурсах. (История, теория, педагогическая практика). Материалы научной конференции (4–7 сентября 2000 г.). Петрозаводск, 2001. С. 286–293.
Бродский и Ахматова — знаковые имена в истории русской поэзии. В нобелевской лекции Бродский назвал Ахматову одним из «источников света», которому он обязан своей поэтической судьбой. Встречи с Ахматовой и ее стихами связывали Бродского с поэтической традицией Серебряного века. Автор рассматривает в своей книге эпизоды жизни и творчества двух поэтов, показывая глубинную взаимосвязь между двумя поэтическими системами. Жизненные события причудливо преломляются сквозь призму поэтических строк, становясь фактами уже не просто биографии, а литературной биографии — и некоторые особенности ахматовского поэтического языка хорошо слышны в стихах Бродского.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».
Приведено по изданию: Родина № 5, 1989, C.42–44.