Иосиф Бродский после России - [4]

Комментарий Бродского:

«Это одно из самых первых зарубежных стихотворений. Место — Анн Арбор, штат Мичиган. На Великих Озерах.

Я приземлился 4 июня 72-го года в Вене, меня встретил Карл Проффер, который преподавал в Мичиганском Университете. Он спросил: "Что ты собираешься делать?" Я говорю: "Понятия не имею". — "Как ты относишься к тому, чтобы стать poet in residence в Мичиганском Университете?" — "С удовольствием". Это избавило меня от массы размышлений. Там были другие предложения — из Англии, из Франции, но Мичиган был первым. А кроме того, я понял, что происходит довольно большая перемена обстоятельств. В том, чтобы остаться в Европе, был определенный смысл и шарм, но было бы и фиктивное ощущение продолжающейся жизни. И я подумал: если уж происходит перемена, то пусть она будет стопроцентная.

В Анн Арборе я провел в общей сложности шесть лет. Вот недавно я туда ездил и пережил массу замечательных сантиментов и довольно сложных, надо сказать, чувств. Когда я уезжал из России, один из моих приятелей, Андрей Сергеев, сказал: все это немыслимо, потому что жить можно только там, где у тебя есть воспоминания. Выходишь на угол — тут ты с кем-то объяснялся и так далее. И это меня до известной степени немножко мучило. И вот последняя поездка в Анн Арбор была таким ностальгическим, элегическим мероприятием. Праздновал свое 40-летие славянский департамент, где я когда-то преподавал. И я понял, что у меня тут есть воспоминания. Это происходило и раньше в разных других местах Штатов, но в миниатюрном варианте. И я подумал: вот эти постоянные вопросы — когда ты вернешься в Россию и так далее; в некотором роде: зачем? В некотором роде зачем возвращаться в Россию, если я могу вернуться в Анн Арбор? Этот уровень прошлого у меня есть и тут.

Когда я слонялся по Анн Арбору и особенно когда оказался у Эллендеи, вдовы Карла, меня охватило странное чувство: я не знаю, что более реально? Я стою в прошлом, или прошлое — это реальность, а я откуда-то из будущего? Не знаю, как объяснить, но это было сильное ощущение.

Карл умер. Нескольких других моих коллег и знакомых больше нет в живых. Другие уехали. Городок теперь находится во власти кофеен — новое поветрие университетское. И тем не менее, ходишь и смотришь на мордочки встречные, и ловишь себя на том, что реакции твои такие же — то есть по отношению к этим мордочкам. Это как если вернуться в родной город и искать свою невесту в этих самых 18-летних. Или 18-летних приятелей. Это совершенно немыслимо, но такая аберрация неизбежна. Место тебя заставляет так относиться.

И еще ты встречаешь вещи, которые тебя и других переживут. Ну, скажем, какой-нибудь Army & Navy Supplies Store, где я покупал себе ботинки, куртки, которые мне тогда нравились, армейские такие. Все это там же, и до сих пор туда валят молодые люди покупать такие вещи. И магазин пластинок с отделом Oldees, только эти самые oldees стали еще старше.

Но некоторых деталей, которые описаны в стихотворении, уже нет. Например, зубоврачебного кабинета рядом с факультетом иностранных языков — нет.

У меня там были замечательные адреса. Первый — Marlboro. Потом — Plymouth. Потом — Paccard. Представьте себе, для русского слуха, для меня, по крайней мере, как это жить на Paccard Road» (ПМ).

Набросок («Холуй трясется. Раб хохочет…») Т. 3. С. 26.

Впервые: ЧР.

В. Полухина отмечает, что стихотворение написано после посещения выставки лубка в Русском музее, посвященной 300-летию Петра Великого (Полухина В. Иосиф Бродский: Жизнь. Труды. Эпоха. СПб., 2008, с. 188).

Одиссей Телемаку («Мой Телемак, Троянская война…») Т. 3. С. 27.

Впервые: Russ. Lit. Quarterly. 1973. № 6.

…как будто Посейдон… Причиной скитаний Одиссея был гнев Посейдона, которого он оскорбил.

Какой-то грязный остров… Одиссей отправляет свое послание с острова Кирки (Цирцеи), превратившей его спутников в свиней («Одиссея». Песнь X).

…и водяное мясо застит слух. Отсылка к стихотворению Мандельштама «Батюшков» (1932): «Только стихов виноградное мясо / Мне освежило случайно язык» (Мандельштам О. Э. Сочинения. В 2 т. Т. 1. М.: Худ. лит., 1990. С. 190) и, возможно, к «дикому мясу» из его «Четвертой прозы» (1930): «Дошло до того, что в ремесле словесном я ценю только дикое мясо, только сумасшедший нарост» (там же. Т. 2. С. 92). Ср. также: «Глаз превращался в хвойное мясо» в стихотворении Мандельштама «День стоял о пяти головах» (1935) (там же. Т. 1. С. 215).

См.: Зубова Л. В. Стихотворение Бродского «Одиссей Телемаку» // Старое литературное обозрение. 2001. № 2. С. 64–74.

«Осенний вечер в скромном городке…» Т. 3. С. 28–29.

Впервые: Континент. 1976. № 10.

Комментарий Бродского: «В мое время в Анн Арборе было тысяч сорок студентов и еще тысяч сто остальных. Вокруг — местечки, где живут рабочие всяких фордовских заводов, автомобильных— Детройт рядом. Ощущение скуки, которое здесь описано, действительное. Но это было и замечательно. Мне именно это и нравилось. Жизнь на самом деле скучна. В ней процент монотонного выше, чем процент экстраординарного.

И в монотонности, вот в этой скуке — гораздо больше правды, хотя бы Чехова можно вспомнить. Но неважно, не в Чехове дело. Вот сейчас в Анн Арборе полно кафе, а когда я там жил, если вы хотели выпить эспрессо или капуччино, нужно было садиться в машину и ехать в Канаду, в Виндзор — только там было ближайшее кафе с эспрессо. В этой скуке есть прелесть. Когда тебя оставляют в покое, ты становишься частью пейзажа» (ПМ).