Иоганн Кабал, детектив - [69]

– Вы его не видели. Он шел как человек, у которого есть миссия. – Кабал зашагал, и мисс Бэрроу пришлось поторопиться, чтобы нагнать его. – А он не тот, кого ассоциируешь с миссиями. Он странно себя вел, и, поскольку последние события показали, что все любопытное оказывается подозрительным, я хочу знать, что он задумал.

– О, да перестаньте, – она неверяще рассмеялась. – Только не говорите, что подозреваете Кэкона, этого мопса в плохом костюме, в том, что он ползал по вентиляции корабля и пытался выбросить вас за борт? Вы меня дурачите.

– Никого я не дурачу, – ледяным тоном возразил Кабал, затем поразмыслил. – Ну, разве что всех, кто считает, будто я миркарвианский госслужащий по имени Герхард Майсснер. Их дурачу. Однако сейчас я говорю искренне. Я не верю, что Кэкон напал на меня, это – правда, но я подозреваю, что он может знать, кто это сделал.

– Основываясь на чем? На мужской интуиции?

– Основываясь. – Кабал начал закипать от непрошенного сарказма, – …на высокой вероятности.

Они добрались до пьяцца Бьор, а Кэкона до сих пор нигде не было видно. Кабал посмотрел вверх по виа Огрилла и нахмурился, вспомнив о полицейском у кафе. Он повернулся к мисс Бэрроу и с явной неохотой протянул ей руку.

Она оценила его жест с такой же явной подозрительностью.

– Что это значит?

Кабал удержался от очевидных замечаний и сказал:

– Мы будем менее заметны, если изобразим людей, которые могут находиться в компании друг друга.

– Я не настолько хорошая актриса, Кабал.

– Я не прошу вас вести себя так, словно вы в восторге от каждого моего слова и сияете от счастья в моем присутствии…

– Что ж, неплохо.

– Достаточно, чтобы вы не смотрели на меня так, будто ненавидите.

– Нет, правда, я не настолько хорошая актриса. Почему вас вдруг это забеспокоило?

– Впереди кафе, рядом с которым стоит офицер, очень занятый тем, что халатнирует…

– Постойте. Нет такого глагола.

– Теперь есть. Не могли бы вы прекратить меня перебивать? Так вот, полицейский офицер – не хочу вызвать у него подозрения, если он вдруг решит поглазеть на что-то кроме официантки, в чем я сомневаюсь. В общем, если мы с вами сумеем не демонстрировать нашу враждебность в открытую, это очень поможет. Так вы возьмете меня за руку?

Мисс Бэрроу оглядела улицу, раздумывая. Затем улыбнулась Кабалу и протянула ладонь.

– С радостью, господин Кабал.

Кабал взял ее руку, и они направились к кафе как старые друзья – тот случай, когда леди самодовольно улыбается, а джентльмен при этом мрачен и хмурится. Кабал не совсем понимал, почему она вдруг согласилась идти с ним под руку, но решил, что это какое-то хитрое женское оскорбление, в котором он не разбирался, да и не желал разбираться. Только оказавшись недалеко от полицейского, он сообразил, насколько сглупил – он настолько сосредоточился на Кэконе, что счел полицейского пустячным неудобством, от которого можно себя обезопасить с помощью мисс Бэрроу. Только сейчас он вспомнил, что искать помощи мисс Бэрроу неподалеку от офицера закона, которого можно позвать на помощь, все равно что искать утечку газа с огнеметом.

Он считал, что достаточно хорошо изучил Леони Бэрроу и что ее больше заинтересуют действия Кэкона, чем возможность сдать его полицейским. Но он ведь выставил ее некроманткой и сдал военным – она до сих пор могла быть слегка расстроена этим.

Но было уже слишком поздно, чтобы ударить ее и сбежать. Поэтому, когда полицейский заметил, что у него появилась компания, Кабал коснулся шляпы, как мог убедительно улыбнулся и произнес: «Гутен абенд, офицер». Тот лишь на краткий миг задержал на нем внимание, Кабал даже не знал, стоит ему спокойно вздохнуть или оскорбиться. Будь у него на шее табличка с плакатом «Разыскивается»[13], полицейский и того бы не заметил. Вместо этого внимание офицера легко, подобно ртути в сосуде, скользнуло по нему и остановилось на Леони Бэрроу.

– Буона сера, синьорина, добрый вечер, – сказал он, не замечая Кабала в принципе. Если бы он обследовал места преступления и изучал подозреваемых с такой же дотошностью, с какой пытался определить семейное положение мисс Бэрроу, то стал бы капо делла полици́а – главой полиции – еще до тридцати. Но, судя по всему, ему это не светило. Полицейского абсолютно не интересовали нелепые жесты Кабала и его гримасоподобная улыбка: мозг его был занят тем, что пытался определить, кто интереснее – темная и страстная официантка или бледная и загадочная красотка, шагающая рядом с владельцем похоронного бюро, или клерком, или кто он там.

Мисс Бэрроу едва одарила полицейского взглядом.

– Добрый вечер, констебль, – сказала она и двинулась дальше. Кабал искоса посмотрел на нее, но она намеренно не замечала этого. Они не успели отойти далеко, как между полицейским и официанткой разразилась ссора.

Оказавшись на безопасном расстоянии от кафе, Кабал промолвил:

– Не знаю, благодарить вас или требовать объяснения.

Мисс Бэрроу сделала еще несколько шагов, прежде чем ответить:

– Надеюсь, вы остановитесь на первом варианте. Я сама не очень понимаю, почему не сдала вас, как следовало бы поступить с негодяем, вроде вас.

– Откровенно. Вы в данный момент цитируете отца?