Иоанниты - [30]
– Отлично, ребята. Паттер, можешь отдохнуть. Штиль, сейчас же отведёшь нас к Ремапу. Август?
– Я уже почти готов, – из-под горы набросков показалась рукоятка пистолета.
Поднявшись вслед за бандитами по лестнице, я заглянул под крышку на точные стрелки Ищейки. Утренние лучи, запоздалый осенний рассвет. Сейчас около восьми часов.
Пришлось долго идти по городу, тащится по оживлённым улицам (на Альбионе так рано не просыпаются), срезать через проулки, лишенные лоска фасадных частей Фанека.
Грязное небо с коричневыми облаками не скрывает всей силы солнца: лучи добираются до города частыми и толстыми столпами. Тепло, сухо, гораздо уютнее, чем в обделённом светом Гольхе.
Единственный минус – ветер. К утру на Фанек накинулось настоящее чудовище: оно гонит беспомощные тучки, как стая охотничьих собак лису, с головы прохожих сшибает шляпы, деревца трепет, ломая им ветви. Некоторых ураган валит с ног, причём невезучих джентльменов не заподозришь в злоупотреблении алкоголя.
Загорелый здоровяк успел нацепить цилиндр, якобы смягчающий образ грозного душегуба. Вытянутое лицо, горбатый нос и большие глаза, в которых я, сколько ни делал подходов, так не обнаруживал добродушия и радости меня видеть.
Не вспомню уже, но прыгали обниматься все десять преступников. Бугай с оксюморонным прозвищем Штиль, очевидно, лицемерил.
Неважно, на цепи у Виктории он сильно мне нервы не попортит. В любом случае, отловишь его и незаметно для остальных дашь по морде – жаловаться к атаманше не побежит.
Так не нравящийся мне Штиль привёл нас на восток, туда, где на воображаемой бутылке города должен находиться самый угол этикетки. От Божьей Иглы далековато, поэтому шедевры архитектуры остались позади. Здесь много однообразных зданий, скучных и неказистых, пусть даже чистых и ухоженных, какие не на всякой крупной улице Гольха попадаются.
Низкие, этажей на два или три, дома виляют, расползаются. Словно из свиней пытались выстроить ровный строй – как результат, улицы не имеют ничего общего с ровными линиями, перетекают друг в друга, пересекаются под самыми необычными углами.
Слава богу, нам нужна только улица Могильной Мили, а она в этом районе может похвастаться самым прямым туловищем.
Здоровяк привёл нас к нужному дому, но неожиданно провёл мимо, остановив нашу тройку возле мальчика, продающего газеты. Пока мы тянули время за выбором газет, из дома успела выйти и скрыться за поворотом полноватая женщина в простецком наряде. Штиль тотчас рванул к нужному зданию.
Впопыхах я успел взять себе свежий номер и сунуть мальцу монетку.
– Это хозяйка дома, – пояснил бандит. – Болтливая, шумная и вечно сующая нос во все дыры. Лучше держаться подальше.
Идя первым, он сильно согнулся, чтоб протиснуться в дверной проём. Мы попали в полутёмный коридор, усеянный дверьми по обе стороны. Комнаты заселены шумными жильцами, голоса заполняют дом неровным фоном. Под ногами нет ни половиков, ни ковров, стены уныло пусты, а из источников света в коридоре только окна.
Ветер свищет в щелях, как паровозный гудок, кажется, что тугой поток воздуха разворотит окно и начнёт вырывать кирпичи из кладки. А этот ураган способен.
Высокорослый головорез на секунду отвлёкся на особенно агрессивную брань за стеной и остановился, тяжело опустив ладонь на перила лестницы.
– Он там, живёт в первой комнате от лестницы слева. А там, – он кивнул на дрожащую под напором ветра дверь, – задняя дверь, ведёт во двор. У Андре там сарайчик, где он проводит некоторые опыты. Я проверю там, а вы ступайте в комнату.
– Отлично, Штиль, – дала добро Бестия.
Громила развернулся, ссутулился и двинул дальше по коридору, постоянно оборачиваясь на шумы за стенами. Мы с Викторией отправились наверх, стуча подошвами по голосистым ступеням.
На втором этаже оказалось всего четыре комнаты, зато предусматривается столик для времяпрепровождения у окна и первая в доме люстра. Дверь профессора Ремапа выкрашена в белый цвет и смотрится ладно, если бы не след от ладони торопыги, не дождавшегося просыхания краски.
Я постучался. Виктория сделала жест, предлагая мне самому разговаривать с учёным.
Он оказался дома, завозился после первых же ударов, но завозился – это очень правильное слово, потому как довольно долго он гремел, добираясь до двери.
Наконец, на пороге оказался высокий, аккуратно причёсанный джентльмен в годах.
– Слушаю, – прозвучал его глубокий голос с сомнением, словно наш визит его то ли напугал, то ли заинтриговал.
– Месье Ремап?
– Да, вы обратились по адресу.
– Я к Вам с предложением, касающимся Ваших последних работ, – попытался я состроить из себя этакого мецената.
Андре сощурился, пару секунд ушло на принятие решения, после чего его рука дёрнулась и зазвонила в колокольчик. Сразу после этих манипуляций перед нами с хлопком закрылась дверь!
Учёному удалось нас ошарашить: только переглянувшись, мы с дочерью додумались взять дверь штурмом. На лёгкие толчки она не откликается – пришлось мне от души лягнуть ногой и взять верх над добротной древесиной. Мы прыгнули в комнату, заставленную коробками, ящиками и столами, рой бумаги метается, поднятый ветром, ворвавшимся через открытое окно.
Попытка создать неклассический постапокалипсис, где жизнь выживших свелась не к одеванию военной формы и сне в обнимку с автоматом, а к коллективному мирному выживанию сплочённой деревушкой. Её спокойный быт нарушает Душегуб — маньяк, убивающий детей. Однажды его жертвой становится полицейский, идущий по следу убийцы. Смерть офицера странным образом собирает вместе давно забывшую про него племянницу, бывшего напарника, открыто презирающего полицию алкоголика и отшельника, отыскивающего трупы детей. Далеко не всегда они действуют сообща, двигаясь собственными путями к маньяку.
За неделю может произойти многое, особенно если наступило время таинственной и пугающей Недели Долгой Ночи. Она опустилась на город Данкелбург одновременно с первым снегом. Сам город давно находится во власти противоборствующих криминальных группировок, которые делят сферы влияния, не очень-то обращая внимания на полицию. Другой силой, контролирующей город, является мистическая сила темноты, проявляющаяся в совершенно непредсказуемых формах. Она слепа, дика и неодолима… За неделю в Данкелбурге протекают моменты из жизни самых разных людей.
Гольх – туманный и дождливый город, столица Альбиона. Гольхом правит мэр-казнокрад, его наводнили наркоторговцы, но самое страшное – здесь регулярно открываются порталы-Блики, из которых проникают иномирные существа, крайне опасные для людей. На страже города стоит организация борцов с демонами «экзорцисты», а также член древнего ордена иоаннитов Август Хромер. Он мизантроп, брюзга, хмурый и неприятный тип – он совершенно не похож на классических доблестных литературных героев. Не каждый найдёт в себе силы симпатизировать ему… Однако именно Августу с другом предстоит раскрыть тайный заговор таинственных сектантов, угрожающих всему Гольху, а, возможно, и Альбиону.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.