Иоахим Лелевель - [38]

Для сбыта трудов по истории Польши наиболее тяжелым, как затем оказалось, было первое десятилетие. В 1840 году на прусский престол вступил новый король, Фридрих Вильгельм IV, который несколько более считался с немецким либеральным общественным мнением, лелеял планы объединения Германии и в связи с этим пробовал освободиться от зависимости от России. Отношения между Берлином и Петербургом ухудшились; в этих условиях на некоторое время курс в отношении поляков на землях, захваченных Пруссией, был несколько смягчен. Это отразилось, в частности, на цензуре, стало возможно издание произведений писателей-эмигрантов. К Лелевелю сразу же обратился вроцлавский издатель Зыгмунт Шлеттер, предлагая осуществить новое издание популярной «Истории Польши». Ученый ответил: «У меня еще остается более 200 экземпляров изданного шесть лет назад карманного издания, но если хочешь, печатай! С богом!» Малая история Польши вышла во Вроцлаве в 1843 году под несколько измененным названием — «История Польши, рассказанная дядей племянникам». «Племянниками» дяди Иоахима были дети оставшегося в Польше младшего брата — Прота.

Новое, уже четвертое, издание этой книжки пришлось на годы возобновления в Польше демократической конспирации. Авторитет Лелевеля возрастал в патриотических кругах всех частей расчлененной Польши. Его книги становились орудием пропаганды, а налаженная теперь конспиративная сеть обеспечивала их доставку через границы королевства и Галиции. Этим объясняется успех вроцлавского издания. Первая тысяча экземпляров разошлась сразу. Через год Шлеттер дал «двойное издание», то есть две тысячи, а затем еще четвертую тысячу. С каждой тысячи он платил автору 200 франков; это была, по мнению Лелевеля, «помощь без труда, найденная на целые годы». Однако она кончилась, когда менее добросовестные Львовские, а затем и варшавские книготорговцы начали выпускать в свет «пиратские» издания популярной истории — разумеется, анонимные и приспособленные к требованиям цензуры. Автор был бессилен перед лицом этих злоупотреблений, лишающих его законного заработка.

По примеру Шлеттера в Брюссель обращались и другие издатели; каждый из них спрашивал: «А что у тебя есть готового?» Лелевель отвечал на это: «Старый хлам». Действительно, он не мог создавать новых работ без своих записей, над которыми словно тяготело какое-то проклятие. Семья Лелевеля отправила ему из Варшавы целую кипу бумаг еще в 1835 году. Для сохранности это богатство было разделено на две части, и одна послана через Познань, а другая через Краков. Обе посылки застряли в пути, а их владелец, не будучи предупрежден, не мог даже заявить жалобы. Лишь в 1841 году до него дошли пачки, посланные через Познань. «Когда они пришли, то старик не спешил развязывать их, много дней он глядел на них, повторяя: «Слишком поздно!» В конце концов он развязал их и нашел в них конспекты к своим старым университетским лекциям, материал, в данный момент ни к чему не пригодный. В первый момент он снова завязал пачку шпагатом и бросил в угол комнаты со словами: «Семь лет в пути, семь лет на сохранении у покровителей, а я тем временем постарел, я уже слишком стар, чтобы извлечь пользу, какую мог бы семь лет назад».

Однако посылка не давала ему покоя: ведь это лишь часть его материалов. Где остальные? Дальнейшая переписка принесла год спустя ответ, что остальные материалы были в свое время высланы через Краков. Начали искать по этим новым следам, и в конце концов оказалось, что посылка застряла на складе в Берлине. Лишь в 1848 году ее привез в Брюссель один торговец шампанским. А между тем издатели добивались у Лелевеля новых работ. «По истории Польши! Но как же? Из пальца высосать?» — отвечал он в раздражении.

В 1843 году его посетил Ян Бобрович, предприимчивый владелец большой книгоиздательской фирмы в Лейпциге, специализирующейся на серьезной литературе. Лелевель предложил ему переиздание своих старых работ по медиевистике под названием «Польша средних веков». Когда же Бобрович с неохотой отнесся к переизданиям, Лелевель ручался, «что это будет не просто перепечатка старых работ, поскольку добавится много вновь написанных». Его уже привлекала новая тема: из публичной библиотеки он получил на дом хроники Длугоша и Кадлубка и после перерыва в полтора десятка лет вновь взялся за исследование польского средневековья.

Так возникло четырехтомное издание «Польша средних веков». «Старый хлам» обогащался и углублялся. Юношеская работа 1811 года «Заметки о Матеуше герба Холева» разрослась в большое исследование о польских средневековых хрониках. Другая работа — о связях польских королей с Германией — побудила Лелевеля заново исследовать историю трех первых Болеславов, в особенности Болеслава Смелого. Материал нескольких старых работ по истории права разросся в целый том исследований польского законодательства вплоть до ягеллонских времен. Издание растянулось на несколько лет. Тем временем Лелевель получил остальную часть своих записей. И на этот раз ученый повторил, что уже слишком поздно, чтобы все это использовать. Однако он сам поощрял себя: «Как и из прежних пачек, так и из этой возьми, используй, что можно и как можно».