Иоахим Лелевель - [33]

Лелевель одним из первых приступил к классификации монет по их внешнему виду: содержанию, композиции и стилизации изображения, типу букв, содержанию надписи. Комплекс характерных черт, повторяющихся на большом числе монет, он назвал «типом» и доказал, что, как правило, он соответствует точно определенной территории и эпохе. Так, например, на каролингских монетах до 800 года фигурирует только имя монарха. В начале IX века на них появляется симметричный крест или изображение храма. После 840 года выступает новый тип: монограмма из нескольких сплетенных букв. В то же самое время итальянские и английские монеты имеют другие характерные черты. Хорошее знание типов значительно облегчало классификацию неизвестных или необозначенных монет.

Этой цели служил присоединенный Лелевелем к книге атлас, содержащий наглядное сопоставление наиболее часто встречающихся фигур, а именно крестов, корон, портретов, геральдических зверей и т. д., с указанием страны и эпохи, к которым они относятся. Подобным же образом были сопоставлены меняющиеся формы различных букв алфавита. Лишь после этого шел собственно атлас с изображением около 700 монет, среди них много ранее неизвестных. Труд редкостный, если учесть, что его осуществил в течение двух лет один человек, работающий в трудных условиях: автор, рисовальщик и гравер.

Сейчас, спустя полтора столетия, европейская наука пошла далеко вперед и исправила в книге Лелевеля не одну ошибку. Однако мировая нумизматика всегда будет видеть в этом труде важный шаг по пути к научной классификации средневековых монет, первое столь творческое применение метода, который последователи Лелевеля довели до совершенства.

Издание встретило положительную оценку во Франции и в Германии. Ученые и коллекционеры обращались теперь за советом к польскому ученому, присылали ему для осмотра редкие образцы. В связи с этим случались и дополнительные заработки: так Лелевель подготовил каталог одной из частных коллекций монет, продававшейся в Брюсселе с аукциона, за что получил 250 франков, несколько лет спустя он составил каталог монет Брюссельской библиотеки. Этот последний каталог сохранился до наших дней, и знатоки еще и сейчас приводят его в качестве образца добросовестного и всестороннего описания.

Втянувшись в нумизматику, Лелевель перешел теперь к исследованиям кельтских монет. В своих воспоминаниях он говорит: «Тысячи подготовленных оттисков и рисунков, пересылки всякого рода монет, особенно кельтское золото стекалось со всех сторон и блистало на моем столе. Нагруженный этим золотом, я бродил пешком по глухим бельгийским лесам, относя его владельцам». Действительно, кто бы подумал, что у этого странника в блузе рабочего полные карманы золотых монет, к тому же двухтысячелетней давности!

О кельтских монетах ученые в то время знали еще меньше, чем о меровингских. Значительная часть этих монет, чеканенных в Галлии до римского завоевания, вообще не имела надписи. Лелевель применил и здесь классификацию в соответствии с типами, которые соответствовали, по его мнению, хронологическим периодам.

Плодом этих исследований стала новая книга объемом около 500 страниц «Нумизматические и археологические исследования. Том I. Галльский или кельтский тип». Эта книга рассматривала развитие кельтского монетного дела от IV века до нашей эры до времен Юлия Цезаря, охватывая не только Галлию, но и кельтские поселения в Италии, Греции, Малой Азии и Центральной Европе.

Для развития исследований в этой новой области она имела такое же значение, как ранее «Нумизматика средних веков», с той разницей, что тема была еще более трудной и неисследованной. Многие из гипотез Лелевеля впоследствии были признаны слишком рискованными, но его метод оказался новаторским и плодотворным. Исследования о «галльском типе» читались более легко в сравнении с «Нумизматикой». От классификации монет автор переходил к более широким рассуждениям об истории галлов, о временах их величия и упадка; он позволял себе отступления, приводил анекдоты. Он писал с искренней симпатией к кельтскому народу, а оценивая причины упадка Галлии, осуждая предательство вождей и пагубные племенные раздоры, невольно вспоминал судьбу собственного народа. Как выразился один из мемуаристов, Лелевель описывал священные рощи друидов, а перед глазами его стояли знакомые с детства чащобы Беловежи.

Этот новый труд был также снабжен атласом из 14 таблиц, содержащих изображения монет. На этот раз автор пользовался не иглой, а резцом; как он сам говорил, эта работа «самая трудная из всех, какие до сих пор были». Лелевель неоднократно подчеркивал доморощенный характер своего метода гравирования. Он говорил: «Я никогда не собирался стать художником или гравером-специалистом; то, что я выкорябаю и выколупаю, не удовлетворит тебя, потому что я гравирую для себя по необходимости. После опубликования кельтских монет меня почтил визитом один из известнейших художников. «А где твоя мастерская?» — спрашивает. «Вот здесь, на этом столе». — «Но здесь свет недостаточен. А где твои резцы?» — «Вот они». — «Два?» — «Есть и третий». — «Но они плохо насажены, как ты можешь ими работать?» — «Знаешь, — отвечаю с усмешкой, — граверы ведь чудаки». А между тем эти «колупания» Лелевеля, которые нередко, как гласит легенда, доделывались попросту перочинным ножом, и сейчас поражают нас точностью рисунка.