Иоахим Лелевель - [31]

Эта история, может быть немножко прикрашенная, свидетельствует, бесспорно, о раннем проявлении способностей Лелевеля, а пожалуй, указывает и на будущее направление его интересов. Славу Лелевелю принесли его большие обобщающие труды, а также его книга «История Польши, изложенная популярным образом», книжка, на которой воспиталось несколько поколений поляков. А, однако, больше всего научного труда он вложил — еще перед 1830 годом — в труды менее эффектные, а именно энциклопедические, те, которые должны были служить другим авторам как пособие, вспомогательная книга. К их числу относилась его «Историка» — первый на польском языке очерк методики исторического труда, «Две книги библиографии», которые должны были стать путеводителем по всему кругу изданных к тому времени научных трудов, «Исследования античности с точки зрения географии» (1818 г.) и еще многие работы о методах пользования древними хрониками, пергаментными документами, печатями и надгробными надписями как свидетельствами далекого прошлого. Эта обширная, неэффектная, но очень полезная отрасль знания носит сейчас общее название вспомогательных исторических наук. К их числу относятся две специальности, для развития которых заслуги Лелевеля были огромны: нумизматика, или наука о монетах, и историческая картография, или наука о древних картах.

Монетами отдаленных эпох Лелевель занялся впервые еще перед восстанием, когда ему прислали для ознакомления большой клад таких монет, выкопанных в Тшебуне около Плоцка. Клад этот относился к XI веку и включал многочисленные немецкие, английские и лотарингские монеты. Лелевель опубликовал тогда о них небольшую книгу. В начале XIX века нумизматика еще мало кого интересовала, кроме коллекционеров. Старые монеты собирали, описывали и каталогизировали так, как сейчас собирают почтовые марки; тогда еще не понимали того, как много может дать изучение таких монет для понимания экономических отношений в прошлом, а особенно торговых связей. В Западной Европе считали достойными внимания греческие и римские монеты, учитывая обаяние античности, ценность монет, художественность изображения и четкость надписей. Средневековая нумизматика, имеющая объектом тоненькие монетки из плохого серебра с плохо читаемыми надписями, была гораздо менее эффектна и находила немного любителей. Положение это изменилось лишь в XIX веке, в значительной мере благодаря трудам Лелевеля.

Мы уже упоминали о том, как польский ученый вернулся к своим нумизматическим интересам под конец пребывания во Франции. Он сидел в Туре под надзором полиции, оторванный от политической деятельности, и копался в местной библиотеке; у него появилась мысль, что он мог бы для заработка перевести на французский свою работу о монетах из Тшебуня. Он взялся поэтому за французскую нумизматику, а затем во время путешествия по Франции посещал коллекционеров монет и, осматривая их собрания, обсуждал с ними издательские возможности. Все предостерегали его, что такие специальные публикации не могут принести дохода, что даже небольшой тираж в несколько сот экземпляров не разойдется в течение десятилетий.

Несмотря на это, по прибытии в Бельгию Лелевель решил заняться именно средневековой нумизматикой Западной Европы. Он трактовал это начинание как занятие специально для заработка: выше уже говорилось о том, что ему предстояло уплатить 2 тысячи франков долгу парижской типографии девиц Пинар за издания Национального комитета.

Основой любого издания по вопросам нумизматики являются репродукции монет. В описываемое время, когда еще не существовало фотографии, пользовались техникой гравирования. Автор срисовывал монету на бумаге, затем переносил рисунок на медную или стальную пластину, покрытую слоем воска; для этого пользовались специальной иглой. Подготовленную таким образом матрицу травили затем азотной кислотой, получая вдавленный рисунок, который, покрытый типографской краской, оттискивал изображение монеты на бумаге. Эта техника была недостаточно точна и чрезвычайно трудоемка, она требовала громадного навыка в расшифровке надписей и технической квалификации. Исследователь, если он хотел точно перенести рисунок на матрицу, мог полагаться лишь на достаточно квалифицированного работника. Что касается Лелевеля, то он и не мог мечтать о каком-либо техническом помощнике. Гравирование было известно ему давно, и он любил экспериментировать в этом ремесле. Поэтому он решил сам приготовить репродукции для своих книг.

«Я был во всех науках учеником посредственным, хотя старательным, и занимался удовлетворительно; в то же время я видел, как многим учение давалось легко. Я не завидовал их более высоким способностям, лучшему схватыванию; я напрягал свои силы, повторяя себе: достигну, докажу, созрею, а тем временем буду делать то, что способен». Так характеризовал Лелевель свой собственный стиль работы в молодые годы. Эту оценку можно применить и к описываемому нами начинанию. Ему было уже без малого 50 лет, перед ним возникало столько новых трудностей: абсолютно чуждый материал источника, сложная гравировальная техника, необходимость формулировать мысли на французском языке.