Инженю меняет амплуа - [35]

Я посмотрела на предложенный вариант и пробормотала:

— Тут такой вырез, что мой отец тоже с ума сойдет, если узнает… Давайте что-нибудь… Ну, поскромней.

Бель переглянулась с Индирой и девочки хором выдали:

— Зануда.

Ну вот как с ними такими жить?

Тут в разговор вмешалась Вайолет.

— Тогда вот это! Белое, с высокой талией. Ампир Джейн точно будет к лицу. И опять же белый, цвет чистоты… Дядя Дэн придет в восторг, а ведь папу непременно нужно радовать.

Кажется, теперь кузины надо мной потешаются. Но что такого, если мне не хочется огорчать отца? Он у меня только недавно появился!

— Ты же знаешь мое отношение к белому, — скривилась Индира.

Ви махнула рукой.

— Ох уж эти ваши бхаратские традиции. Но тебя-то никто его носить и не заставляет. А вот Джейн будет в самый раз. Добавим маску, диадему, туфли — и сказочная принцесса готова к первому балу. Не дебют, конечно, но надо же с чего-то начинать.

На том и порешили. Правда, Инди выбрала красное с золотом. Хотя и она не рискнула выбрать что-то слишком открытое. Все-таки она тоже не хотела расстраивать дядю Кирана.

Брендон, как и обещал, со мной занимался. Как всегда спокойный, как каменное изваяние. Что бы с ним ни творилось, теперь из-за «железного занавеса» его воли не проглядывало ничего. Паук добросовестно выполнял свой долг старшего родственника.

— Лестер, если не можешь не думать ни о чем, как полагается, размышляй хотя бы о чем-то хорошем, — мрачно велел мне он на седьмой день тренировок, когда стало понятно, что очистить сознание для меня также невозможно, как и сесть в позу лотоса.

Ну что поделать, если и очищение сознания и вся эта ногозаламывательная гимнастика мне не по силам? Насчет второго, правда, Фелтон сдался куда быстрей, чем насчет первого. Мне позволили просто лежать на спине с закрытыми глазами.

— Я безнадежна? — тоскливо спросила я у кузена.

Тот хмыкнул.

— Не больше, чем Индира или Вайолет. Слишком много суетных мыслей.

С когтями, правда, проблем стало меньше. А рядом с профессором Мэтьюсом у меня они вообще ни разу не проявлялись.

О чем я тут же и сболтнула Брендону. Тот едва не зашипел от злости.

— Ты, видимо, так никогда и не поумнеешь, — раздраженно процедил он.

Я открыла глаза и уставилась на него.

— Он хороший человек! И, можно сказать, я так на психотерапии экономлю!

Паук закатил глаза, давая понять, что именно он обо мне думает. Ничего хорошего.

— Если он тебя отравит или придушит, сама виновата, — отрезал он и отвернулся.

Вот ведь дурак.

Училась я старательно, сцепив зубы, продираясь через то, чего не знала или не понимала, как через колючий кустарник. Приходилось обращаться за помощью к профессору Мэтьюсу, тот всегда находил время для меня, вот только просил приходить вместе с Мэг. Зачем ему понадобилась еще и она, лично я так и не поняла, но раз так нужно…

— Какая же я везучая, что подружилась с тобой, — без устали твердила Маргарет после каждого занятия.

В Николаса Мэтьюса она была влюблена. Самую малость, но и того хватало, чтобы взгляд у нее при появлении объекта обожания становился чуточку расфокусированным. Учиться это почему-то моей, уже неизменной, соседке по парте совершенно не мешало, информацию она впитывала как губка.

Брендон при упоминании Мэтьюса все также бесился, но, узнав, что на «дополнительные занятия» я хожу не одна, самую малость успокоился, пусть и каждый раз предрекал какие-нибудь ужасы со стороны нелюбимого преподавателя.

Сам Брендоном со мной разговаривал, но только на две темы: мой самоконтроль и общение с Мэтьюсом. Любые попытки обсудить что-то еще упорно игнорировались, как и разговоры на отвлеченные темы. Паук упорно исполнял свой родственный долг, и больше ничего знать не желал.

Арджун вел себя по-прежнему. Улыбался, был предельно мил, держал меня за руку… И с каждым днем мне становилось все яснее, что этого мне не хватает. Пока я считала, что именно Солнышко оказался настолько безумным, чтобы пробраться ко мне в комнату под носом у старших только ради поцелуя, казалось, будто все это только начало чего-то удивительного. Но теперь я поняла: все замерло на одном месте, и я так и осталась больше младшей сестренкой, чем любимой девушкой.

Тот же Лекс при виде Вайолет начинал так потешно краснеть, мяться, пытался подсовывать ей какие-то подарки, устраивал свидания. Обычно все заканчивалось катастрофой, но почему-то наша рыжая все равно выглядела до ужаса довольной и окончательно давать отставку кузену, похоже, не собиралась.

Когда пришел день бала, я была настолько измотана собственными мыслями, что, кажется, совершенно ничего не радовало.

Девочки, тщательно оглядев полученный результат, пришли к печальному выводу, что я в своем белом наряде напоминаю больше покойницу, а не принцессу.

— Ладно, это День Всех Святых, в конце концов, — махнула рукой Индира, поправляя прическу. — Что принцесса, что покойница — подходит одинаково. Покойница даже лучше.

Вот им весело, а мне хоть плачь. Действительно ведь бледная как смерть, тени под глазами замазать толком не удалось. Хотя мы старались так, что вместо темных кругов вокруг глаз я получила белые круги вокруг глаз. Пришлось смывать все безобразие и начинать заново. В итоге добились только того, чтобы я выглядела умеренно измученной учебой, а не полуживой.