Инженер магии - [19]

Ножищи Брида вдвое больше Дорриновых, однако, поднимаясь на крыльцо, рыжеволосый топает так, будто из них троих он самый тяжеленный.

В лавке пахнет маслом, лаком, канатами и свечами. Вдоль правой стены тянется ряд бочек, каждая из которых накрыта круглой деревянной крышкой. Напротив находится длинный, во всю стену прилавок. Другой пристроен к задней стене лавки.

Возле печи, на сложенном драном одеяле лежит тощая собака. Когда Доррин со стуком закрывает за собой дверь, она приоткрывает один глаз.

— Чего желаете? — спрашивает лысеющий малый с песочного цвета волосами и длинными висячими усами, одетый в кожаную безрукавку со множеством небрежных, бросающихся в глаза заплат. Он сидит на табурете недалеко от печи.

— Собираемся в путь, ищем кое-какое снаряжение, — вежливо отвечает Кадара.

— Смотрите сами.

Брид направляется к прилавку, Кадара начинает с бочек, а Доррин смотрит на собаку и ощущает ее боль. Бросив взгляд на своих деловитых спутников, он делает неуверенный шаг в сторону недужного животного, а потом протискивается к горячей печке и садится рядом с собакой на корточки.

— Что, красавица, приболела? — тихонько спрашивает он.

— Да она просто уже старая, — бросает со своего места торговец.

— Можно мне ее погладить?

— Пожалуйста. Она малость с придурью, но не злая.

Собака ударяет хвостом по полу.

Почесывая ее за ушами, юноша укрепляет гармоническое начало в разбалансированном организме. Собака скулит, влажный язык пробегает по его запястью.

— Спокойно, красавица, спокойно. Скоро тебе будет лучше, — говорит он перед тем, как снова погладить ее и встать.

— Любишь собак, парнишка? — спрашивает наблюдавший за ним в оба глаза торговец.

— Очень, — признается юноша, — а своей у меня никогда не было. Эта мне кажется славной.

— Для охоты на птицу ей не было равных. Теперь, правда, состарилась.

Усатый лавочник ерзает на табурете, но так и не встает. Наступает молчание. Доррин принимается рассматривать навощенные пакеты с сушеными дорожными пайками.

— Если интересуешься сырами, то они в леднике, вон там.

Позади слышатся приглушенные голоса толкующих о припасах Брида и Кадары.

— А как насчет лошадей, почтеннейший? Конюшня тут неподалеку?

— Надеюсь, — хмыкает усач. — Принадлежит она Ристелу, а заправляет там муж моей сестры.

— А вьюки у тебя найдутся? — спрашивает Доррин, слегка улыбнувшись в ответ. — Можно не новые.

— Посмотри на середине прилавка. Там есть из чего выбрать.

Одна пара седельных сум, почти совсем новая, оказывается слишком большой, да и сработаны сумы из жесткой, почти негнущейся кожи. Взяв было другой комплект, Доррин тут же кладет его на место, ощутив подернутую кровавыми прожилками белизну хаоса. А вот вытащив из-под прилавка пару сильно потертых вьюков с исцарапанными бронзовыми застежками, он сразу чувствует, что они сгодятся.

— Хороший у тебя глаз, паренек. И недорого — всего серебреник.

— А сколько стоят те, здоровенные? — без всякой цели спрашивает юноша.

— Те? Да их только на битюга навьючивать! По золотнику.

Доррин поджимает губы. На подержанную суму у него денег хватит, но нужна еще и еда, да и непромокаемый плащ не помешает. А главное, ему кажется нелепым покупать дорожное снаряжение, не зная, какая ему достанется лошадь. Тогда как Брида, похоже, такие соображения не смущают.

— Как насчет дождевика?

Торговец, хмыкнув, выкладывает на прилавок темный сверток.

— Это не для щеголей: простая материя с водотталкивающей пропиткой. А твоему приятелю, — он кивает в сторону Брида, — и на нос не налезет. Много я за него не запрошу, но полсеребреника будет в самый раз.

Доррин кивает. Эта одежонка должна будет ему пригодиться.

— Хозяин, — громко, но вежливо окликает Брид.

— Я положу плащ поверх вьюков, — говорит усач Доррину и спешит к Бриду.

— Как будем разбираться с припасами? — спрашивает Доррин Кадару.

— Разделим стоимость на всех, а кому захочется чего еще, пусть прикупает отдельно.

— У меня вообще-то не густо...

— Да брось ты, с твоим-то отцом! Ни за что не поверю, — девушка отворачивается, а Доррин, пожав плечами, возвращается к печке и снова гладит собаку. Возможно, это всего лишь игра воображения, но ему кажется, будто глаза животного повеселели.

— Хорошая девочка, — говорит Доррин, прежде чем достать из холодильного ящика два продолговатых свертка с надписью по янтарному воску — «желтый сыр».

Что ему еще нужно? Юноша припоминает, что у него уже имеется плотная куртка, спальный мешок, перчатки, сменные сапоги и мешочек с целебными травами — а теперь еще непромокаемый плащ и седельные сумы. А вот из оружия — только посох. Конечно, есть еще два ножика — поясной и для вырезания по дереву — но это инструменты, а не оружие. Правда, носить меч он бы все равно не смог.

А вот припасами стоит запастись поосновательнее: а вдруг он все же разлучится со своими спутниками? Это соображение заставляет его взять еще несколько пакетов с сыром.

Пока Брид рассматривает те здоровенные сумы, от которых отказался Доррин, лавочник вновь возвращается к рыжеволосому.

— За все про все будет два с половиной серебреника.

Доррин выуживает из кошелька деньги и вручает торговцу.