Иные песни - [48]

— Меня пригласили.

— Так ты как, едешь или не едешь? Поговори с ним.

Без особых проблем эстлос Ануджабар убедил сенешаля, чтобы тот посадил их ужинать всех за одним столом. Эстлоса Оникоса тут же спросили про его недавнюю охотничью экспедицию.

— Этого и рассказать нельзя, — ответил тот наконец, побормотав и подергав себя за бороду. — Как вспоминаю… Нет, все было не так. То есть — мы привезли различные трофеи, но они тоже уже не похожи; раньше то была совершенно другая форма, которая не может удержаться в короне Навуходоносора; точно так же и с воспоминаниями. Ну что я могу вам рассказать? Что чудища? Ну, чудища… Нужно самому отправиться и увидеть.

— Как далеко вы зашли? — допытывался Кветар.

— Не так уже и далеко. Две десятые второго круга. Северный берег Черепашьей. Люсинда хотела идти дальше, но ведь нимроды всегда этого хотят. Зевры и хумии переставали нам подчиняться, еда приняла просто ужасный вкус; ночью камни заползали животным под шкуру, один раб начал срать ртом…

— Эй, только не за столом, — скривилась эстле Игнатия Ашаканидийка.

— Прошу прощения. Во всяком случае, мы решили, что пора возвращаться.

Пан Бербелек молча слушал.

— Вроде бы, помогает, если напоить их пажубой, — отозвался эстлос Давид Моншебе, который тоже сидел за тем же столом. Большую часть времени он вертелся на стуле, чтобы иметь возможность поглядеть на сидевшую за столом Лотте Алитею, и не обращал внимания на дискуссию. Иероним размышлял над тем, а знает ли вообще молодой арес о том, что присутствующий здесь же эстлос Бербелек является отцом девушки; вполне возможно, что ее представляли только лишь как Алитею Лятек.

Эстлос Оникос вопросительно кашлянул.

— Отвар из пажубы, — объяснил Маншебе. — Нужно прибавить к воде для животных. Тогда пойдут с большей охотой. Я слышал, что так делают дикари. Шаманы дают пажубу воинам, которые отправляются за Сухую Реку.

— Существует такое безумие, известное еще древним, — включился Кветар, вытерев губы. — Тело тогда отпадает кусками, шкура, мышцы, до самых костей…

— Проказа, — бросила молодая негрийка.

— Только не за столом, только не за столом!

— Прощения просим, — склонился над столом Ануджабар, но тут же продолжил. — Так вот, до меня дошли слухи, якобы пажуба в больших количествах вызывала проказу.

— В больших количествах даже калокагатия нездорова, — отрезала эстле Игнатия, на что все присутствующие вежливо рассмеялись; такого рода шуточки могли позволить лишь действительные красавицы. По-видимому, один только Иероним подметил, что по сути своей это была политическая шутка: говоря, Игнатия поглядывала на ипонца Узо, сидящего за соседним столом.

После ужина, когда гости разделились, и часть отправилась в зал танцев, а часть — глядеть на выступления оплаченных Лаэтией актеров, акробатов и магои, другая часть разошлась по дворцу, остальные же вышли в сад — эстлос Ануджабар пригласил пана Бербелека на трубочку под луной. Сама луна находилась в полутени, разрезанная светом и темнотой точнехонько между морями, бросала на сад розовый свет, в котором все было более мягким, округлым и скользким. Они уселись на одной из каменных лавок, окружавших площадку с фонтанами. Статуи мужчин, женщин и фантастических какоморфов, из которых под разными углами била вода, были выполнены по канонам навуходоносорова искусства — эллинский натурализм, единые пропорции, эгипетский идеал красоты — в то время, как сам дворец появился еще во времена Химеройса, потом его только обновляли и приспосабливали к новым обычаям. Отсюда, среди всего прочего, и открытый на фронтальный двор атриум, и раздражающая асимметрия плана. Бербелек с Ануджабаром уселись с левой стороны площадки. Перед ними, за серебристой занавесью капель, располагался освещенный тысячами ламп и факелов профиль здания; за спиной — шелест невидимых пальм и акаций, и шум вод близкого Мареотийского озера; над головами же — безоблачное небо, столь густо инкрустированное звездами, что даже и без полумесяца чуть ли не ослепляющее. По аллейкам лениво прогуливалась парочка гампартов.

Доулос принес длинные трубки из горова дерева с каменными с каменными чубуками. Из шкатулки с зельем Кветар выбрал смесь, содержащую четверть гашиша. Они закурили. В сад выходили другие гости, как правило, останавливаясь возле комплекса фонтанов. Пан Бербелек заметил Абеля в окружении нескольких юных гостей. Уже раньше ему бросилась в глаза перемена, трудно отмечаемое в отдельном образе перемещение центра тяжести Формы парня. Например, сейчас: приятели становятся вокруг него так, чтобы все могли видеть его лицо; умолкают, когда он говорит, не перебивают того, на кого он в данный момент смотрит — и это более старшие, выше рожденные мужчины и женщины. Тот оглянулся на проходящего невольника — и даже не успел протянуть руку, как кто-то другой уже подал ему бокал с подноса. Все смеются, когда смеется он. Что-то за этим кроется, что-то произошло — вот только в какой форме он мог бы открыто спросить об этом? И вообще, существует ли такая форма?

— «По крику узнаем мы врага, по молчанию — приятеля», — процитировал эстлос Ануджабар.