Иные Миры - [47]

И еще одна деталь, как бы заключительный аккорд этого происшествия. Когда после этого Аня подошла к телевизору и включила его, на экране появилось статичное черно-белое изображение ее матери с пылесосом.

– Мама, тебя по телевизору показывают!

Но пока та шла в комнату, изображение стало таять и через секунду исчезло. На экране появилось обычное цветное изображение передачи, которая шла в то время.

7. Живущие своей жизнью

Как бы то ни было, оставляя в стороне случай, приведенный выше, можно констатировать, что существует, очевидно, какой-то набор приемов, применяя которые, человек может вызвать появление своего двойника. Причем те, кто применяет эту практику, могут принадлежать к разной системе вер, к народам, сколь угодно удаленным друг от друга. Эта общность магической практики восходит, насколько можно судить, и к некоей общности представлений, связанных с феноменом. Я имею в виду представление, по которому человек имеет не одну, а несколько душ.

У тюркоязычных племен Сибири одна из этих душ, «сюр», и есть призрак, двойник человека. Двойник этот может существовать отдельно от самого человека, вне его тела. Несколькими душами наделяли человека и древнекитайские философские школы. В существовании у человека, по крайней мере, двух душ уверены были и индейцы Америки. То же представление о двух душах бытовало и в Древнем Египте. При этом одна из них представляла собой как бы копию человека, его двойника. Это можно видеть на некоторых древнеегипетских изображениях – человек и рядом его двойник, точная его копия.

Читатель заметил уже, наверное, что, говоря о двойниках, перебирая различные случаи, я не могу отделаться от несколько навязчивой установки как-то систематизировать их, найти некий общий смысл и значение. Когда А. В. Мартынов рассказывал о своем двойнике, я думал, каким сознанием, каким осознанием своего «я» мог быть наделен его двойник, встречаясь, разговаривая с разными людьми? Понимал ли он, мог ли понимать свою «ненастоящность»?

Куда исчезает, куда уходит двойник, когда его нет для окружающих? Возвращается ли он в тело человека, своего «хозяина», да и хозяин ли ему человек? Остается ли такой двойник среди людей, просто перестав быть видимым ими? Прекращает бытие или удаляется куда-то еще, в иные, запредельные пласты реальности? Почему, как и полтергейст, двойник может иногда знать вещи, неизвестные другим, неизвестные даже самому человеку, от которого он «отошел»?

Очевидно, само осознание, само восприятие двойником мира должно отличаться от того ограниченного и замкнутого, в котором пребывает собственно человек. Да и можем ли мы вообще вообразить себе бытие подобного существа, когда оно становится автономным, независимым от человека?

На мысль о таком отдельном, независимом существовании наводит, в частности, довольно рискованный эксперимент, который провела как-то Александра Дэвид-Нил во время своего пребывания в Тибете.

В магической традиции Тибета существует практика создания как собственно двойников, о чем я говорил, так и неких сущностей, так называемых «тульпа». Подобно двойнику, «тульпа» имеет внешность человека, и его поведение неотличимо от поведения и поступков обычного человека.

«Считается, – писала А. Дэвид-Нил, – что практика эта чревата опасностью, если тот, кто прибегает к ней, не достиг высокого уровня духовного и интеллектуального озарения и не осознает в полной мере характер тех психических сил, которые используются при этом.

Как только „тульпа“ оказывается наделен жизненной силой в достаточной мере, чтобы играть роль реального существа, он начинает стремиться освободиться от контроля своего создателя. Это, говорят тибетские оккультисты, происходит почти механически, подобно тому, как ребенок покидает материнскую утробу, когда тело его развилось достаточно, чтобы стало возможным самостоятельное существование. Иногда такой фантом становится как бы мятежным сыном, и тогда, рассказывают, происходит беспощадная борьба между такими чародеями и их созданиями, которые причиняют вред, ранят и даже убивают тех, кто их создал.

Тибетские маги рассказывают также о случаях, когда „тульпа“, будучи послан с некой миссией, не возвращался обратно и начинал собственные странствования в качестве полубессознательной, опасной и исполненной зла куклы. То же самое, говорят, может случиться, когда создатель „тульпа“ умирает, не успев растворить его. Как правило, однако, фантом либо сам исчезает в момент смерти своего создателя, либо исчезает постепенно, как гибнет тело, лишенное пищи. В то же время другие „тульпа“ изначально бывают ориентированы на то, чтобы пережить своего создателя, и создаются специально с этой целью».

Отдавая дань своей «обычной недоверчивости», продолжает Дэвид-Нил, и желая проверить эти утверждения, она сама решила провести подобный эксперимент. «Тульпа», которого задумала создать она, должен был быть монахом, невысоким, толстым, веселого и безвредного нрава.

«Я закрылась в келье и принялась за соответствующие упражнения по мысленной концентрации и другие ритуальные действия. Через несколько месяцев призрачный монах появился. Его облик постепенно становился все более четким и жизненным. Он стал как бы гостем, живущим в моей комнате. Какое-то время спустя я прервала мое уединение, отправившись в путь вместе с моими слугами и палатками.