Инвалид. Том первый - [18]

То, что я вам рассказываю, звучит намного понятнее того бреда, что эти несколько дней вычитывал в случайно подвернувшихся документах. Там вообще была такая мешанина, что ум за разум заходил, пытаясь понять, о чем это написано? С трудом, но выводы сделать получилось. Жаль только, что они не впечатляли и создавали гнетущую атмосферу.

Проанализировав складывающуюся ситуацию, выходило, что каким-то образом, во время начала процедуры, нужно будет сделать себе больно. Причем настолько больно, чтобы боль нейтрализовала препарат, который должен меня усыпить. Или, в худшем случае, растянуть процесс засыпания максимально надолго. Как и что я должен буду сделать — еще не знаю. Вот только не нравиться мне это. Очень не нравится.

Вариант со всепоглощающей злостью всерьез даже не рассматривал. Учитывая, что уже сейчас моя психика находится в нерабочем состоянии и вообще неправильно реагирует на внешние раздражители, данный вариант может подвести в самый ответственный момент. А если еще и вколют какую-то гадость, для перестраховки, то вообще весь план накроется медным тазом.

* * *

На следующий день, буквально минут через десять после очередного завтрака, почувствовал, что со мной что-то происходит. Состояние, которое появилось, можно описать словами «он стал, как трава», то есть — никакой. Мозги тут же отреагировали на случившееся, сообщая, что это неспроста. Паранойя же, или интуиция, уже просто хрипели, сообщая, что это последний день в моей жизни. Веры в то, что я хоть как-то выживу — не было. Самое же страшное, что ничего не хотелось. Вообще ничего. Накатила такая апатия, что просто нет слов.

Прошло еще минут десять. В палату вошли два здоровенных санитара. Один из них катил кресло-каталку. В его здоровенных руках она казалась хрупкой игрушкой, по чьему-то недоразумению доверенной этому верзиле. Не тратя времени на разговоры, тот, что шел налегке, подхватил меня на руки и легко, как игрушку усадил мое недвижимое тело на каталку. Несмотря на мои опасения — вдруг придавит ненароком — действовал он аккуратно и осторожно. Если бы не паника, начавшая подниматься изнутри, мог бы пошутить, что со мной обращаются как с величайшей драгоценностью всех времен и народов.

За все время, пока проходили данные процедуры, охранник не проронил ни слова. Видимо, он был в курсе того, что происходило. Смешно. Все в курсе, кроме виновника торжества. Хотя, виновник тоже в курсе. Только меня не известили о текущих планах.

Очень медленно наш «кортеж» покатил в нужном направлении. Более точно сказать, куда это — не смогу. Я там еще ни разу не был. Удивительно, но здание просто вымерло. Нам не встретилось ни единой живой души. Одни лишь двери, за которыми было ничего не разглядеть, постоянно мелькали то по левую сторону, то по правую.

Когда мы зашли в лифт, тот направился вниз. Судя по времени, если его скорость равна таковой обыкновенных лифтов, проехали мы этажей двадцать. Когда остановились, думал что смогу увидеть, на каком этаже мы находимся. Увы, очередной облом. Нигде не было даже намека на окна. Снова были одни лишь коридоры, коридоры и снова коридоры.

За все время транспортировки ребята не проронили ни слова. Что-то везет мне в последнее время на «говорливый» персонал. Вначале охранники, теперь вот эти.

В конце пути каталка остановилась перед дверьми, которые по внешнему виду походили на бронированные. Только и смог в тот момент подумать, что вот он конец моего существования. Жизнь заканчивается, так и не начавшись. Обидно.

Вспомнились слова из сумбурно написанного профессором файла. И мозги вылепили главное — я могу остаться собой. Вот только зачем? Мысли становились все тяжелее и тяжелее. Потихоньку начинало клонить в сон. И понимание того, что если усну, то непременно умру, если и не взбодрило, то дало довольно приличный выброс гормонов. Осознавая, что долго в таком состоянии не протяну, постарался накрутить себя психологически. Результат хоть и небольшой, но был. А в данной ситуации даже крохи хоть что-то, да значат.

В операционной, отчего-то на ум пришла именно такая ассоциация, было нестерпимо светло. Казалось, что свет пробивается из каждой щели. Светился потолок, стены и даже пол. Глаза автоматически прикрылись, так как после коридоров, им было больно до рези.

Подошедший профессор внимательно взглянул мне в глаза и очень серьезно, даже с толикой переживания сообщил.

— Еще немного, мой мальчик, и все закончится.

Спасибо, обрадовал! Если бы не знал об уготованной мне участи, мог бы сказать, что он переживает о моем будущем.

Хотя, да, он переживает, но совсем об ином. И, абсолютно уверен, что если я и есть в его переживаниях, то только в роли подопытного, который не должен загубить его старания. Думаю, для него важно, чтобы все прошло благополучно и эксперимент удался. К слову, его речь была настолько проникновенной, что даже захотелось поверить этому… лекарю душ людских.

И снова очередное перемещение. Еще немного, и привыкну к постоянной переноске. На этот раз меня принял новый агрегат. Или правильно говорить аппарат? Впечатление от увиденного было двоякое. Вы можете представить кресло зубного врача, которое находится в полупрозрачном коконе. И этот кокон находится не только снизу кресла, но и сверху накрывает его словно крышкой. Получается довольно привлекательная конструкция. Вот только привлекательность оного приспособления для меня равнялась отрицательной величине. Очень не хотелось принимать умом, что я здесь умру.