Интимный дневник шевалье де Корберона, французского дипломата при дворе Екатерины II - [75]

Суббота, 5. — К брату.

Были у меня гр. Нессельроде с Брюлем, но последний скоро ушел, а с первым мы вели обычные разговоры. Он спрашивал меня, кто будет послан в Кельн, чего я не знаю. Затем мы произвели смотр некоторым из наших посланников. Говоря об О'Дюнне (O'Dunne)[124], который теперь в Мангейме, Нессельроде сообщил мне, что в 1763 г., во время переговоров о мире по поводу уступки Флориды, гр. Шуазейль, не получая ответа от испанского посланника, командировал О'Дюнна в Мадрид, и ловкий ирландец уже через 12 дней привез ответ, подписанный испанским королем. Этот ответ был представлен совету помимо испанского посланника, хотя и в его присутствии.

Обедал у Нелединской; она нездорова. Что это за очаровательная женщина, мой друг! Но если ты соберешь во едино все мои отзывы о ней, то найдешь, может быть, что она часто бывает сама на себя непохожа. Это и я нахожу, друг мой! Характер ее оказывается более основательным только при ближайшем рассмотрении. Она, например, гораздо более постоянна в любви, чем я думал. Гр. Андрей до сих пор близок ее сердцу, и я, хотя в ущерб своему самолюбию, но все-таки с удовольствием вижу, что ее дружба ко мне возникла в виду моей дружбы к Андрею. Я в этой дружбе вполне уверен, так как еще недавно, когда я говорил о привязанности ко мне кн. Голицына, она заметила: «Но уж, конечно, он вас далеко не так любит, как я». Маленькая Юрасова хорошеет; я говорил тебе о ней, так же как и о Дугни. Эти две девицы очень милы и чувствуют ко мне доверие; вообще, в этом доме все мне нравится.

Вернувшись, я зашел к маркизу. Он больше, чем когда-либо, уверен, что Захар Чернышов не будет военным министром и скоро вернется назад. Продолжают говорить, что кн. Репнин купил у Чернышова тот дом, в котором помещается наше посольство, и что через полгода нам придется переезжать, а пока он поместился у своего дяди, гр. Панина.

Воскресенье, 6. — К брату.

У маркиза был обычный обед, после которого мы с Брюлем отправились с визитами к обер-мундшенку и к адмиралу Грейгу, которых не застали дома. Затем мы поехали к жене Ивана Чернышова, где Теплов очень хорошо играл на гармони-флюте (clavecin organise?). Потом мы были у Нелединской, где застали Матюшкину. Последняя все еще печальней обыкновенного, но это к ней идет. Я наговорил им обеим множество глупостей, отчего веселость моя не уменьшилась. Я думаю, что теперь моя душа наклонней, чем когда-либо, к живым и внезапным впечатлениям. Затем мы посадили обеих дам в карету, причем я обещал Нелединской ужинать у ее родителей, а Матюшкиной — заехать к ее тетке. Они хотели было посадить меня с собою, но я отказался, так как должен был ехать к Бемерам. Шарлотта тотчас же заметила, что у меня рыльце в пушку, и стала шутить над этим. Ведь этакая несчастная способность краснеть! Все видят, смеются, а я еще больше краснею. Шарлотта требует, чтобы я остался ужинать; я отвечаю, что обещал Головиным; мне говорят, что я так часто у них бываю, а в конце концов приходится оставаться. Вернувшись, нашел у себя Комбса, который убежден, что меня в Петербурге избалуют и что я погибну. А ты как думаешь?

По поводу празднеств, которые завтра начинаются, посылаю тебе их программу, или по крайней мере, выписку из программы.

Во вторник, в 10 ч. — поздравление их высочеств в собственных апартаментах; вечером — бал в галлерее и ужин в большой зале для особ первых четырех классов и дипломатического корпуса. Рассаживаются по порядку билетов.

В среду — отдых.

В четверг, к одиннадцати часам, собираются в апартаментах их высочеств, а вечером — куртаг в галерее. Перед обедом — народный праздник перед дворцом.

Пятница — отдых.

Суббота — тоже.

Воскресенье — итальянская опера.

Понедельник — отдых.

Вторник — дворянский маскарад. 

Среда — французский спектакль.

Четверг — отдых.

Пятница — русский спектакль и маскарад для дворянства и купечества.

Суббота — отдых.

Воскресенье — куртаг вечером.

Понедельник — отдых.

Вторник — французский спектакль.

Среда — народный бал и ужин.

А в заключение празднеств будет пущен фейерверк, но так как для этого требуется хорошая погода, то день заранее назначить нельзя, а когда он наступит, то жители Петербурга будут уведомлены об этом пятью пушечными выстрелами, в полдень.

Вот, мой друг, перечень наших торжеств, в которых, я полагаю, не будет ничего необыкновенного. Во дни отдыха, только кадеты да Бецкий станут развлекать нас, что тоже, конечно, никаких чудес не обещает.

Понедельник, 7. — К брату.

Когда мы с маркизом приехали во дворец, сигнал из пяти пушечных выстрелов только что начался; мы приехали первые. Затем начали съезжаться дамы, разодетые и усыпанные бриллиантами. Надо побывать в Петербурге, мой друг, чтобы видеть такое обилие драгоценностей. Через час вышла Императрица с их высочествами; мы поспешили в церковь, чтобы занять там сколько-нибудь сносные места. Духовенство встретило высочайших особ при входе, и когда они вышли из алтаря, Императрица взяла их высочества за руки и… но тут я перестал что-либо видеть, так как колоссальная фигура барона Юбен (Ueben) заслонила от меня весь мир. Мне стало жарко, душно и я ушел. Но я тебе расскажу в чем состояла церемония, со слов живописца Ролэна, который все видел. Супруги приблизились к алтарю и стали читать молитвы. Затем кн. Орлов держал корону над головой великого князя, а Бецкий держал другую над головой великой княгини. Князь часто переменял руку, а Бецкий держал все время одною, хотя она у него сильно дрожала. Ну, а остальное не стоит описания. Ты меня спросишь, может быть, почему, в параллель кн. Орлову, выбрали для этой церемонии Бецкого. Это потому, мой друг, что здесь незаконные дети пользуются особым счастьем. Ты ведь знаешь, я думаю, что Бецкий или Бецкой — незаконный сын Трубецкого. Незаконность происхождения здесь не приносит бесчестья, и незаконным детям дают обыкновенно часть своей фамилии: Трубецкой — Бецкой, Голицын — Лицин, и т. д. А короны, во время венчания, обязательно должны держать холостяки.