Интимные тайны - [5]

— Вот видишь. Ты сам сказал, почему нам не стоит возобновлять отношения.

— Я прошу меня простить за все, чем я тебя когда-либо обидел. Или тебе нужны какие-то поступки в доказательство моего раскаяния? Или, может быть, ты хочешь жертв? — говорил он с нарастающим раздражением, отчего его британский акцент звучал вычурнее обычного.

— Бог с тобой, возвращайся в свою жизнь, Кейн, — флегматично ответила Мэри.

— Не знаю, что они с тобой сделали, но ты действительно на себя не похожа. Зато я все тот же и сдаваться не привык. Если я поставил перед собой цель, то обязательно ее достигну.

— Это больше похоже на угрозу, чем на признание, — Мэри настороженно посмотрела на Кейна.

— Плевать! — выкрикнул он — и рассмеялся.

Кейн и прежде озадачивал ее резкими эмоциональными переходами. Чопорный в великосветских кругах, он был невероятно непредсказуем в личном общении. Ей было весело с ним. Он заражал своей беззаботностью и одержимостью. Но последняя из клана Дюваллов не могла себе этого позволить.

— К сожалению, у нас противоположные цели, Кейн.

— Ошибаешься. Тебе нужна помощь в учреждении трастового фонда. Лучшего специалиста, чем я, тебе не найти. Потому что помимо профессиональных знаний и опыта у меня мощный личный стимул. Я не бросаю друзей в беде.

Мэри в недоумении подняла брови.

— Ты сомневаешься? — спросил он, увидев ее картинное удивление.

— У меня нет оснований доверять тебе безоговорочно. Насколько я помню, друзьями мы никогда не были. Но если тебе неймется помочь мне в делах, я принимаю твое предложение, — резюмировала Мэри и протянула ему руку в знак согласия.

* * *

После трехчасовой беседы с адвокатом и Ченнингом Морхэдом голова Мэри раскалывалась. Макс Прейвин был поверенным в делах деда. Добродушный пожилой джентльмен, он на протяжении всего разговора не оставлял надежды примирить непримиримых Мэри и Ченнинга. Разумеется, тщетно.

Она откровенно изложила все свои планы относительно наследуемого ею состояния, подчеркнула, что принимает каждое поставленное перед ней условие, и обязалась строго соблюдать их. Адвокат довел до ее сведения, что, если выяснится ее причастность к какому-либо скандалу, из-за которого пострадает реноме династии Дювалл, вся унаследованная ею сумма будет взыскана, включая то, что она успеет истратить к тому времени. Возможно, осознание этого факта также стало причиной головной боли.

Возвращаясь к своему припаркованному у тротуара новенькому «мерседесу», она ощутила непреодолимое отвращение к сложившейся ситуации. Было искушение махнуть на все рукой. Так бы раньше она и сделала, повинуясь эмоциональному порыву и максимализму юности. От этого поступка ее удерживало только обязательство, данное себе, и долг перед умершим при родах младенцем. Только достигнув цели, она могла оправдать себя в собственных глазах.

Состояние смятения не позволило ей сесть за руль, и Мэри решила прогуляться вдоль побережья и зайти по пути в галерею своей подруги Эммы. Увидев сквозь громадную витрину, что Эмма занята с посетителем, Мэри предпочла подождать снаружи. В витрине экспонировалось четыре ее картины, посвященные столь любимому ею Парижу в каждый сезон года и объединенные в одну инсталляцию.

— Эти работы выгодно отличаются от тех, что ты делала прежде, — услышала она голос за своей спиной.

Обернувшись, Мэри увидела Кейна, одетого в черный пуловер и потертые джинсы. Его волосы разрозненными прядками спадали на лицо, отчего весь вид его был трогательно небрежным. Интересно, сказал ли он это просто так или действительно помнит ее старые работы?

— Ты считаешь? Нет предела совершенству. — Весь свой скепсис она вложила в интонацию.

— Художник и не должен быть удовлетворен своей работой, это удел зрителей, — резонно заметил Кейн.

— Как ты очутился в этой части города? — сменила она тему.

— Почему тебя это удивляет? Мы ведь теперь финансовые партнеры. Не мешало бы обсудить твой проект.

— Но как ты узнал, что я буду тут?

— Я не знал, просто собирался перекусить напротив, — он указал на кафе через дорогу.

— А то я на секунду подумала, что ты следишь за мной, — неосторожно высказалась она и почувствовала себя в глупом положении, поймав его удивленный взгляд.

— Кейн, мне кажется, правильнее будет все сделать самой.

— Я думал, мы уже это обсудили и пришли к окончательному решению.

— Меня беспокоит, что, если Ченнинг пронюхает о наших отношениях в прошлом, у него появятся основания опротестовать мое право на наследство.

— Он не узнает, потому что ни ты, ни я ему об этом не скажем.

Встретив Кейна, Мэри раздумала навещать галерею подруги, опасаясь возможных пересудов. Они отправились в ближайший парк со смотровой вышкой в центре. Дойдя до могучего кленового дерева, Кейн остановился, обнял Мэри за плечи и проникновенно сказал:

— Прости меня.

— За что?

— За то, что не всегда правильно поступал, когда мы были вместе.

— Нам обоим есть в чем себя винить, — неопределенно ответила Мэри, отведя глаза.

Она винила себя за боль, причиненную родителям, оскорбленным ее связью, не скрепленной узами брака. Она была тогда на вершине блаженства и не желала воспринимать их доводы.