Интимная жизнь Ленина: Новый портрет на основе воспоминаний, документов, а также легенд - [24]

— Владимир Ильич передал мне шифрованное письмо. Он сказал на допросе, что чемодан, привезенный из-за границы, оставил дома.

«Пусть купят похожий, скажут, что мой».

Гостья — Надежда Константиновна Крупская и Анна отправились в магазины искать похожий чемодан. Нашли. Швыряли его по комнате, заталкивали под кровать, садились на него, чтобы он приобрел «бывалый» вид. Надя преподавала в воскресной школе за Невской заставой, а Владимир там руководил кружками. Они познакомились в позапрошлом году.

Аня поехала разузнать о деле брата в Питер, захватив злополучный чемодан и набив его всякой чепухой.

Мария Александровна, провожая ее, сказала:

— А эта девушка очень подходит Володе. Правда? Аня кивнула в ответ».

Крупская действительно подходила по всем «параметрам»: некрасивая — такая не убежит через месяц, тихая — такая не сядет на шею, кажется, умная — с такой и поговорить можно. И Володе помогать будет.

Вот только одевается она… под стать Володе. Поди, хозяйка из нее не очень хорошая. Ну, да ладно, поживем — увидим.

* * *

А вот как сама Крупская описывала свою первую встречу с Лениным:

«Увидала я Владимира Ильича на масленице. На Охте у инженера Классона, одного из видных питерских марксистов, с которым я года два перед тем была в марксистском кружке, решено было устроить совещание некоторых питерских марксистов с приезжим волжанином. Для ради конспирации были устроены блины. На этом свидании, кроме Владимира Ильича, были: Классон, Я. П. Коробко, Серебровский, Ст. Ив. Радченко и другие; должны были прийти Потресов и Струве, но, кажется, не пришли. Мне запомнился один момент. Речь шла о путях, какими надо идти. Общего языка как-то не находилось. Кто-то сказал — кажется, Шевлягин, — что очень важна вот работа в комитете грамотности. Владимир Ильич засмеялся, и как-то зло и сухо звучал его смех — я потом никогда не слыхала у него такого смеха:

«Ну, что ж, кто хочет спасать отечество в комитете грамотности, что ж, мы не мешаем».

Кстати, о «знаменитом» ленинском смехе.

Бертран Расел неоднократно отмечал: «Он много хохочет, сначала его смех кажется дружелюбным и веселым, но постепенно мне стало как-то не по себе».

А. Стасова писала: «Часто на заседаниях ЦК можно было слышать взрывы громкого хохота».

Некоторые врачи считают, что этот смех — один из симптомов маниакального состояния, ажиотации Ленина.

«Злое замечание Владимира Ильича было понятно, — продолжает Крупская. — Он пришел сговариваться о том, как идти вместе на борьбу, а в ответ услышал призывы распространять брошюры комитета грамотности.

Потом, когда мы близко познакомились, Владимир Ильич рассказал мне однажды, как отнеслось «общество» к аресту его старшего брата. Все знакомые отшатнулись от семьи Ульяновых, перестал бывать даже старичок-учитель, приходивший раньше постоянно играть по вечерам в шахматы.

Эта всеобщая трусость произвела, по словам Владимира Ильича, на него тогда очень сильное впечатление.

Это юношеское переживание, несомненно, наложило печать на отношение Владимира Ильича к «обществу», к либералам. Он рано узнал цену всякой либеральной болтовни».

Здесь Крупская попала в точку: Ленин, действительно, до самой смерти Помнил обиды, и при первом удобном случае не упускал вылить на обидчика очередной ушат грязи. Нередко по поступкам нескольких человек он судил о целой партии. Он как бы примерял чужие рубашки на себя, и если они ему не подходили, винил в этом их хозяина, обрушивая на него и насмешки, и злость.

Вот и здесь, не с иронией, а с ядовитой ненавистью: «Ну, что ж, кто хочет спасать отечество в комитете грамотности, что ж, мы не мешаем».

И кто это — мы? Уже тогда Ленин очень часто начал «путать» «я» и «мы», личное и общественное.

Крупская продолжает;

«На «блинах» ни до чего не договорились, конечно. Владимир Ильич говорил мало, больше присматривался к публике. Людям, называвшим себя марксистами, стало неловко под пристальными взорами Владимира Ильича.

Помню, когда мы возвращались, идя вдоль Невы с Охты домой, мне впервые рассказали о брате Владимира Ильича, бывшего народовольцем, принимавшем участие в покушении на убийство Александра III в 1887 г. и погибшем от руки царских палачей, не достигнув еще совершеннолетия.

Владимир Ильич очень любил брата. У них было много общих вкусов, у обоих была потребность долго оставаться одному, чтобы можно было сосредоточиться. Они жили обычно вместе, одно время в особом флигеле, и когда заходил к ним кто-либо из многочисленной молодежи — двоюродных братьев или сестер — их было много, у мальчиков была излюбленная фраза: «Осчастливьте своим отсутствием».

* * *

И вот здесь мне хочется вернуться к своему разговору с немецким историком Генрихом Вельскопфом, о котором я писала в самом начале книги.

Так вот Генрих тогда сказал мне, пожав плечами:

— Между прочим, Ленин характером весь в отца вышел. Может быть, и за женщинами так же гонялся, если бы так не увлекался книгами. Впрочем, знаешь, говорят, что Ленин был гомосексуалистом. Доказать это, конечно, никто не доказал, но причин для таких слухов тоже хватает.

— Неужели? — не выдержала я.

— Говорят, он никогда не относился к Крупской как к женщине. А лишь как к товарищу по борьбе. Никогда не обнимал ее при людях. И так далее. Зато от своего старшего брата Александра просто с ума сходил. Точно женщина от мужчины. Они даже спали часто в одной кровати.