Интимная жизнь Ленина: Новый портрет на основе воспоминаний, документов, а также легенд - [115]
После выборов Владимир Ильич считал необходимым установить контакт с только что избранными в IV Думу депутатами-большевиками.
В конце декабря (по старому стилю) в Кракове состоялось совещание Центрального Комитета с партийными работниками, названное по конспиративным соображениям «Февральским». Кроме Ленина, Сталина и Крупской в совещании участвовали большевики — депутаты Думы: Петровский, Шагов, Муранов, Бадаев, Малиновский, а также Трояновский, Розмиро-вич и другие.
Большинство депутатов впервые использовали свои депутатские права и приехали с легальными заграничными паспортами. Только товарищ Муранов еще не воспринял своей депутатской неприкосновенности и приехал старым, «надежным» способом, т. е. нелегально перешел границу. Владимир Ильич, узнав об этом, тут же при всех отчитал несколько сконфуженного Муранова:
— Подумайте, что бы было, если бы вы провалились на границе! В какое положение вы поставили бы всю фракцию!
Но по тону и по улыбке Владимира Ильича можно было видеть, что он отлично понимал недоверие Муранова к так называемой депутатской неприкосновенности. Впоследствии, когда началась первая мировая война, это полностью подтвердилось высылкой всей фракции большевиков на поселение в Сибирь.
«Февральское» совещание состоялось на улице Любомирского, в квартире Владимира Ильича. Маленькие комнатки заполнились необычайно большим количеством товарищей.
В центре работ совещания были наиболее серьезные вопросы момента: революционный подъем в России, обострение стачечного движения, тактика думской фракции большевиков, укрепление нелегальных организаций партии, отношение к ликвидаторам, «национальные» организации социал-демократии.
Приезд партийных деятелей из России был большим праздником для Владимира Ильича. Он чувствовал себя в родной стихии, был очень оживлен и весел, в свободное от совещаний время вел продолжительные беседы с каждым из приезжих в отдельности и присматривался к ним. Владимир Ильич обладал особой способностью короткими вопросами направлять беседу по желаемому ему руслу и выяснять сущность интересующего его вопроса.
По конспиративным соображениям решено было разместить приехавших товарищей по возможности на частных квартирах. Только немногие остановились в гостиницах. Большинство было устроено у местных рабочих. Краковские рабочие в своей массе были настроены интернационалистски и охотно оказывали помощь русским товарищам, чего, кстати, нельзя было сказать о лидерах галицийских социал-демократов.
После отъезда товарищей в жизни нашей колонии наступило затишье. Все вошло в прежнюю колею. Возобновились наши вечерние встречи и беседы. Владимир Ильич углубился в повседневную работу. Он внимательно следил за деятельностью думской фракции большевиков и разрабатывал тезисы для выступлений членов фракции. Главное свое внимание он по-прежнему продолжал уделять «Правде».
Бывали моменты, когда обычно жизнерадостный Владимир Ильич становился задумчивым. Он молча ходил по комнате, иногда останавливался у окна и долго смотрел на поля, за которыми шла российская граница. Казалось, мысли его стремились перелететь через границу, на родину, в то время для него недоступную.
С наступлением весны участились наши прогулки по окрестностям Кракова. Мы мечтали поехать на несколько дней в Татры, но Владимир Ильич никак не мог выкроить для этого времени. Он очень много работал и по вечерам, когда в кухне собирались остальные члены колонии, оставался в своей комнате.
Здоровье Надежды Константиновны ухудшалось: начались частые сердцебиения, появились и другие симптомы базедовой болезни. Владимир Ильич забеспокоился. Надежда Константиновна не хотела обращаться к врачам. Наконец общими усилиями удалось уговорить ее, и она пошла к одному из лучших невропатологов Кракова. Тот посоветовал поехать на несколько месяцев в горы.
Долго обсуждался вопрос, куда ехать. В конце концов остановились на находящейся у подножия Высоких Татр деревушке Поронин. В климатическом отношении Поронин подходил для лечения Надежды Константиновны. Там, кроме того, были условия для спокойной работы и то преимущество, что жизнь была дешева.
Владимира Ильича тревожило, не отразится ли переезд в Поронин на сношениях с Петербургом, и он просил меня разузнать все, что касалось почтовых сообщений. Выяснилось, что нужно было отправлять корреспонденцию всего на несколько часов раньше, чтобы она попадала на тот поезд, с которым Владимир Ильич посылал ее из Кракова. Это вполне его устраивало.
Поронин был фактически предместьем известного курорта Закопане — излюбленного летнего местопребывания польской интеллигенции, студенческой молодежи, политэмигрантов. Из знакомых там жили товарищ Вигилев (впоследствии советский консул в Польше), доктор Бжезинский (бывший народоволец), доктор Длуский (директор туберкулезного санатория), писатель Серошевский, с которым я познакомился в 1905 году в варшавской тюрьме. Днем большинство туристов уходило в горы и Закопане казалось вымершим. Вечером все оживало. Многочисленные кафе заполнялись самой разношерстной публикой. Здесь велись бесконечные дискуссии на политические и литературные темы.
50 лет назад не стало Анны Ахматовой. Но магия ее поэзии и трагедия ее жизни продолжают волновать и завораживать читателей. И одна из главных загадок ее судьбы – странная дружба великой поэтессы с великой актрисой Фаиной Раневской. Что свело вместе двух гениальных женщин с независимым «тяжелым» характером и бурным прошлым, обычно не терпевших соперничества и не стеснявшихся в выражениях? Как чопорная, «холодная» Ахматова, которая всегда трудно сходилась с людьми и мало кого к себе допускала, уживалась с жизнелюбивой скандалисткой и матерщинницей Раневской? Почему петербуржскую «снежную королеву» тянуло к еврейской «бой-бабе» и не тесно ли им было вдвоем на культурном олимпе – ведь сложно было найти двух более непохожих женщин, а их дружбу не зря называли «загадочной»! Кто оказался «третьим лишним» в этом союзе? И стоит ли верить намекам Лидии Чуковской на «чрезмерную теплоту» отношений Ахматовой с Раневской? Не избегая самых «неудобных» и острых вопросов, эта книга поможет вам по-новому взглянуть на жизнь и судьбу величайших женщин XX века.
Второй том новой, полной – четырехтомной версии воспоминаний барона Андрея Ивановича Дельвига (1813–1887), крупнейшего русского инженера и руководителя в исключительно важной для государства сфере строительства и эксплуатации гидротехнических сооружений, искусственных сухопутных коммуникаций (в том числе с 1842 г. железных дорог), портов, а также публичных зданий в городах, начинается с рассказа о событиях 1842 г. В это время в ведомство путей сообщения и публичных зданий входили три департамента: 1-й (по устроению шоссе и водяных сообщений) под руководством А.
В 1940 году в Гааге проживало около восемнадцати тысяч евреев. Среди них – шестилетняя Лин и ее родители, и многочисленные дядюшки, тетушки, кузены и кузины. Когда в 1942 году стало очевидным, чем грозит евреям нацистская оккупация, родители попытались спасти дочь. Так Лин оказалась в приемной семье, первой из череды семей, домов, тайных убежищ, которые ей пришлось сменить за три года. Благодаря самым обычным людям, подпольно помогавшим еврейским детям в Нидерландах во время Второй мировой войны, Лин выжила в Холокосте.
«Весна и осень здесь короткие» – это фраза из воспоминаний участника польского освободительного восстания 1863 года, сосланного в сибирскую деревню Тунка (Тункинская долина, ныне Бурятия). Книга повествует о трагической истории католических священников, которые за участие в восстании были сосланы царским режимом в Восточную Сибирь, а после 1866 года собраны в этом селе, где жили под надзором казачьего полка. Всего их оказалось там 156 человек: некоторые умерли в Тунке и в Иркутске, около 50 вернулись в Польшу, остальные осели в европейской части России.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.