Интервью - [86]

СК: В этом смысле ты скорее похож на Говарда Хоукса, одного из твоих кумиров?

КТ: На Хоукса или Мартина Скорсезе. Их кино мгновенно узнаваемо, но каждый из фильмов этих режиссеров — совершенно отдельный случай. Сейчас, когда я уже сделал три фильма, видно, что и у меня тоже так. И теперь я могу сказать, что следующая картина будет отличаться от «Джеки Браун».

СК: Идея медленного темпа — на старинный манер — была в этом проекте намеренной?

КТ: Когда я писал сценарий, то совсем не думал о таком ритме, о растянутом времени. Мне так нравился материал, я был так очарован персонажами, так погружен в историю, что вообще не думал об общем ритме. Как и в большинстве романов, ты сначала знакомишься с главными героями, пытаешься завязать с ними отношения. Представим, что фильм — это автомобиль; герои сидят — кто за рулем, кто на заднем сиденье, исподволь закручивается интрига. С самого начала зритель сидит вместе с героями. Они знакомятся в момент завязки — и это не поверхностная ситуация. Речь идет о том, чтобы узнать героев по-настоящему, втянуться в общение. С этой точки зрения образцовым фильмом для меня остается «Рио-Браво». И в «Джеки Браун» входишь в контакт с героями таким же образом: идешь с ними в бар, выпиваешь, куришь косячок, смотришь телевизор, слушаешь диски. Надеюсь, что к концу фильма ты уже знаешь этих людей как своих старых друзей. Вот это я и люблю в фильмах Хоукса. Тебе доставляет удовольствие проводить время с его героями, потому что они милы, жизнерадостны, колоритны — это отличная компания для прогулок и загулов. Спустя час после начала завязка изменяет развитие сюжета. Завязка «Джеки Браун» настолько сильная, «вкусная», что дает возможность лучше узнать протагонистов фильма и все нюансы их личности. «Джеки Браун» — в отличие от «Бешеных псов» и «Чтива» — проживается прежде всего персонажами.

СК: Осознаешь ли ты, что идешь против основного потока американского кино, использующего спецэффекты, быстрый монтаж, сверхраскадровку и длиннофокусные объективы?

КТ: Да, но я верю, что всегда найдется публика для такого старомодного кино. Я пересмотрел кучу фильмов 70-х годов, и они по-прежнему смотрятся, они столь же уместны сегодня. В детстве я смотрел некоторые из тех фильмов по пять-шесть раз, и никогда они мне не надоедали. Вот говорят о ритме и скорости, установленных для зрителей-подростков, но существует столько людей, ненавидящих эти стандарты. Проблема состоит в том, что именно подростки являются сегодня зачастую единственной публикой, которую мы обслуживаем. Но с «Джеки Браун» все ясно: я обращаюсь к другим зрителям. И моя позиция такова: если какой-то зритель говорит мне, что я должен был ускорить ритм, я ему возражаю, настаивая, что это он должен притормозить.

СК: Одна из самых замечательных сцен фильма — когда Макс (Роберт Фостер) внезапно приходит к Джеки (Пэм Грир), она готовит ему кофе и т. д. Этот эпизод прекрасен не только сам по себе, но и как полная противоположность тому, что ты делал в первых фильмах.

КТ: Когда героиня Пэм Грир выходит из ванной, чтобы открыть дверь Максу, сразу можно сказать, что она только что проснулась. И что это тем не менее не мешает ей оставаться такой же красивой. Но ее красота не стандартна, она не из модных журналов. Ее красота гораздо дороже, она намного более трогательная и значительная. Это красота женщины, которая знает жизнь и слегка ею пресытилась.

СК: Может быть, этот фильм надо смотреть дважды?

КТ: Я не делаю фильмы только для премьерного просмотра в пятницу, а пытаюсь снимать те, что удержались бы во времени; я хотел бы, чтобы мои картины смотрели по три, четыре, пять раз в течение пяти или десяти лет и чтобы они становились лучше при каждом новом просмотре. Именно это произошло со мной в случае «Рио-Браво». Я не помню, сколько раз смотрел этот фильм, но уверен в том, что с каждым разом он мне все больше и больше нравился. Думаю, что «Джеки Браун» имеет больше шансов, чем другие мои работы, стать именно таким фильмом. Многие видели «Бешеных псов» и «Чтиво» по множеству раз, но, мне кажется, мой последний фильм оставит более глубокий след и окажется более стойким ко времени. «Бешеных псов» и «Чтиво» пересматривают точно так же, как возвращаются к прослушиванию альбома: тут важен немедленный отклик. Нам нравятся определенные куски, их можно смотреть, не сосредоточиваясь, в компании, выпивая, потом вдруг сконцентрироваться на какой-то любимой сцене, как на песне или даже припеве… С «Джеки Браун» — другое. Думаю, что этот фильм надо смотреть (и пересматривать) от начала до конца, оставаясь внутри, ни на что не отвлекаясь, потому что герои, да и сам поток повествования этого требуют. И при каждом просмотре волнение, чувства зрителей становятся все более и более сильными, все более глубокими.

СК: В «Джеки Браун» отношения черных и белых совершенно лишены «проблемности».

КТ: А я и не рассматриваю африканское происхождение Джеки и европейскость Макса как социальный мотив, потому что цвет кожи совершенно не имеет значения в их истории любви, в том влечении, которое они испытывают друг к другу. Они настолько близки в своей грусти, сдержанности, они люди одного возраста, и у них одинаковое отношение к жизни — так что цвет кожи абсолютно выпадает из сюжета.