Интервью с самим собой - [11]

Бес искушения

Бес искушения терзает наши души. Ребёнку хочется конфетку. Он знает, что нельзя, что мама не велит, что он болеет золотухой, но хочется, очень хочется! И он «по секрету от мамы» съедает конфетку. Выпивоха знает, что пить – «здоровью вредить», что это приводит к скандалам в семье и конфликтам на работе. Он даёт себе слово, клянётся жене, что это в последний раз, обещает начальнику, что больше не повторится… пьёт. Потому что хотелось. Хотелось так, что чёрт с ним, что будет потом! Наркоман знает, что наркотик приводит к летальному исходу, но не в состоянии удержаться от наслаждения.

«Хочется!» Этим чувственным, неудержимым «хочется» Бес терзает наши души. От младенческого возраста до глубокой старости.

Вспомните картину Питера Рубенса «Сусанна и старцы». Два престарелых греховодника созерцают нагую красавицу. Что называется, «Бес в ребро!».

А тебя, читатель, никогда не одолевали греховные желания? Ты никогда не смотрел порнофильмы? Не верю. Смотрел и убеждал себя: раз такие фильмы снимают, почему бы не посмотреть.

Признайся, это ты, когда был малышом, воровал конфеты, когда подрос – смотрел порно, состарился – это про тебя написал картину Питер Рубенс.

Один мой приятель, семейный, почтенного возраста, повесил в туалете большой буклет-календарь. Каждый месяц сопровождается обнаженной красавицей. Почему в туалете? Не знаю. Может быть потому, что подобные фотки другого места не заслуживают. Но может быть и потому, что хочется побыть с этими красавицами наедине, особенно когда тебя мучает несварение желудка и эту вынужденную маету ты скрашиваешь созерцанием обнажённых прелестниц.

Дорогой читатель! Тебе может показаться, что эти «обрывки памяти» сочиняет закоренелый развратник. Уверяю тебя, это не так. Я хороший. Я порядочный семьянин. И ничего такого я… ни-ни, хотя бороться с Бесом-искусителем приходилось. Память напоминает мне один случай, когда я вступил с ним в единоборство. Я был уже женат. У нас росла прелестная дочурка. Вместе с ребятами я поехал на гастроли во Францию. На этот раз без жены. Дочка училась в школе и не с кем было её оставить. Всякие гастроли очень сближают их участников. Между актёрами и главным образуется особая дружеская атмосфера. Вместе путешествуем, вместе едим и пьём в разных бистро, вместе размещаемся на отдых в разных отелях и кемпингах. В тот раз, о котором я рассказываю, нас разместили по домам у французов. Разбили по парам – каждую пару в одну французскую семью. Организатор гастролей, молодая, симпатичная женщина, поместила меня в богатый особняк и вместе со мной… самую красивую в коллективе актрису. Думаю, потому, что для меня не нашлось уже распределённых на пары ребят. Словом, мы с этой красивой женщиной оказались вдвоём в заброшенном богатом особняке. В богато обставленной столовой мы уселись за «ужин». Я достал из чемодана припасённую для этого случая закусь и бутылку бургундского. Фужеры она нашла в старинном буфете, и мы принялись «за трапезу». Дом был давно не топлен. Было холодно. Я разливал вино, и мы, чтобы отогреться, очень быстро осушили бутылку и (не помню, то ли я, то ли она) извлекли из чемоданов другую бутылку и продолжали «отогреваться». Мы сидели в пустом холле. Она спиной к давно не дававшему жар камину, я – напротив неё.

– Так холодно, что даже вино не помогает, – сказала она.

И в этот момент я увидел на камине чёртика, который делал гримасы: хихикал и визжал: «Что ты сидишь, балбес? Разве ты не понимаешь, что её надо обнять, обогреть?»

Был повод снять пиджак, закутать её в него, обнять и… Словом, поступить так, как поступают «настоящие мужчины», когда выдаётся такой случай.

«Ну же, ну, балбес, чего ты медлишь? – визжал и хихикал на камине искуситель. – Или ты не мужчина?»

«Я мужчина!» – сказал я сам себе, снял пиджак, подошел к ней, укутал и… вернулся на своё место. Я смотрел на камин, будет ли бес смеяться надо мной? Он хихикал.

Мы сидели молча друг против друга, но думали, наверно, об одном и том же. Наконец, она поднялась, и сказала: «Пойду спать». Я тоже поднялся и чего-то ждал. У дверей, которые вели в спальню, она обернулась ко мне, улыбнулась и сказала: «Спокойной ночи!»

Она ушла. Я остался стоять на месте. Мне стало вдруг почему-то легко. Я повернулся к камину и сказал: «Ну что, сволочь, кто кого победил?!» Но никакого чёрта, конечно, не было.

Может быть я что-то приукрасил в этой истории, романтизировал её, но это всё было именно так. Когда «та женщина» прочтёт эти «обрывки моей памяти», она непременно вспомнит, как нас поселили в один покинутый особняк, как было холодно в этом особняке, как мы там ужинали, пили и потом разошлись по разным комнатам. Возможно, ничего подобного не могло тогда прийти ей в голову, я пишу про себя.

Католики исповедуются перед патером. Я рассказываю про себя, вроде как исповедуюсь: видите, этот Бес нещадно искушал меня, но я выстоял.

Потому что я хороший.

А вас разве Он никогда не искушал?.. Не поверю! Ни за что не поверю!

Талант. Известность. Слава

Эти три субстанции не обязательно неизбежны в жизни человека творящего. Я о своей профессии – профессии режиссёра и, разумеется, о себе. Режиссёров, как правило, обучают в театральных вузах. Все проходят приблизительно один и тот же курс режиссёрского образования. Все читают нужные книги по специальности. Все в курсе театральной жизни и театральных событий. Но существует такое понятие, как удача. Мне повезло. По окончании театрального института я тут же был назначен главным режиссёром, в должности которого пребываю до сих пор. Я никогда не был просто свободным режиссёром без должности или «очередным» в театре. Перед главным режиссёром открывается большой простор для осуществления своих замыслов, для раскрытия своего таланта, если таковой есть.