Интервью с самим собой - [3]

Я. Да уж!

Я. Короче, звездолет стартует. Но вот засада! Парадокс Эйнштейна поменял знак, и экипаж ввалился в прошлое, а не в будущее!

Я. Первобытные люди. А может, динозавры…

Я. Думаете, все так элементарно? Отнюдь! Скачок назад был порядка миллиарда лет, а тогда на Земле жили лишь простейшие.

Я. Типа женщин?

Я. Тема — табу! Ну, короче, экипаж посуетился, были даже предложения совершить очередной полет с субсветовой скоростью, дабы попасть в момент «ноль» — на что возразили: а если Эйнштейн опять окажется в минусе, и мы скакнем еще на миллиард лет назад. Ну его на фиг. Эдак и до Бинг-Банга можно долетаться, а что дальше? Тут один парнишка, увлекшийся астрономией, сообщает: в Солнечной системе, видите ли, обнаружилась лишняя планета. Пояса астероидов нет, а есть мифический Фаэтон.

Рванули туда, понятное дело. Вступили в контакт.

Аборигены оказались кайфовыми ребятами: приютили, накормили, спать уложили… Так мало того, подарили машину времени. «Нам все равно звиздец через сколько-то там сотен миллионов лет, — заявил мудрый фаэтонец, — так пускай вы, земляне, разносите семя жизни по всей Галактике». Челы загрузились, взяли МВ на корабль, врубили ее и оказались все по койкам в момент приземления инопланетного корабля. Наутро пошли в школу.

Я. Просто дух захватило!

Я (желчно).Так Вы спросили, как я начал писать? И что было дальше?

Я. Ну, в общем, да.

Я. Дальше было много лабуды. Русичка наша шпыняла меня за то, что я вообще считаю себя правым иметь собственное мнение, вот Толстой, бла-бла-бла… Ненавижу. Культура, блин...

Я. Вы не любите Толстого? Однако мнение людей, не последних…

Я. Заткнитесь. Вы зачем сюда пришли, настроение портить? Мне таких идиотов и так хватает каждый день, я ведь, как-никак, работаю в сфере обслуживания, и подобные вопросы слышу постоянно. Попробуйте сказать что-нибудь приятное.

Я. Что-нибудь о погоде?

Я. Опять глумитесь?

Я (серьезно). Дальше!

Я. Дальше. С моей любовью, ясное дело, ничего не склеилось, а я спустя некоторое время поступил в ЛКТ — Ленинградский кинотехникум. Там написал «Химеру», с которой вышла немного странная история. Впрочем, черновик был уже готов, когда я учился в седьмом классе.

Я. Это поставили?

Я. Нет! Никакой мой сценарий поставлен не был! Идиоты! Я же пишу гениальные произведения; этого лохам не понять.

Я. Итак, «Химера».

Я. Веселая вещь. Вообще-то я пишу в состоянии депрессии, вы бы могли об этом догадаться. Ну так вот, история такая. Друзья раскопали карту, на которой указано, где зарыт сундучок с сокровищами. Это я уже выкинул в интернет, так что желающие могут ознакомиться, ссылок не даю, все на моей странице.

Я. Далее?

Я. Далее я посмотрел «Солярис» и башню мне свернуло навсегда. Думаю, дальнейшая наша беседа не имеет никакого смысла. Знаете, как это было?

Я. Нет.

Я. Октябрь. Вазы и лебеди в Летнем саду. Пельменная, тогда еще дешевая. Потом сеанс.

Это было круто.

Я. Чем круто?

Я. Здорово. Вам не понять.

Мы с мамой гуляли, а потом пошли в кинотеатр «Титан» или «Великан», не помню… В общем, в тот, который был тогда на Невском. Его еще не срубили тогда. Меня воткнуло. А, «Титан»!

Я. Возвращаемся к теме. Пишете, ну!

Я. Честно говоря, вы сволочь какая-то, копаетесь в моих мозгах…

Я. Ладно, проехали.

Я. Вот ведь мерзавец… Извините.

Я. Да ладно, чего уж там. Не святой.

Я. Казалось бы, я должен был продолжить писать фантастику, но меня прикололо по реализму. Хотя и в авангардистском духе. Слова «постмодернизм» я тогда не знал, хотя писал совершенно постмодернистски.

Я. То есть бредово и непонятно?

Я. Бредово — да, но вполне понятно. Я врубался, что книга или сценарий должны быть написаны внятным языком. Хотя дико любил и люблю непонятные вещи. Тут дело вот в чем. Автор может нагнать пурги, а может просто опережать время. Или ты его не понимаешь по узости своего кругозора. Так вышло с «Восемью с половиной». Пошли мы всей кодлой на это кино в 1986 году, когда фильм вышел в прокат. Перестройка и все такое прочее. Вышли из кинотеатра весьма оплодотворенные, хотя, клянусь, никто ничего не понял. Но впендюрило по самое некуда! И только в тридцать шесть лет я «догнал» эту картину, пересмотрев ее по видику. Еще пример? «Маска» Лема. Даже крутые лемоиды считают эту вещь малоудачной, проходной. А я врубился! В 39. В общем, для понимания некоторых вещей важен даже не уровень образования, а обычный жизненный опыт. А как с «Солярисом»? Прочитал я его классе в четвертом или пятом (естественно, в урезанном переводе Брускина, откуда был выброшен самый смак типа «Планета в оргазме». Подонки эти редакторы, вот что скажу! Впрочем, и в полном варианте Брускина этого нет — сие есть в переводе Гудимовой и Перельман; как уж там в оригинале, не знаю, еще не дошел) и сдурел конкретно. В Космосе могут встретиться очень злые явления! Для большинства фантастов, в чем их беда, зло заключается в чудовищах, пожирающих стройных блондинок. Здесь же все построено на непонимании. Разум Океана настолько отличен от человеческого, что он, разум человеческий, попросту не в состоянии въехать, как мучительны для людей его эксперименты. Так ребенок давит жуков или опускает кошку в помойное ведро, держа ее за хвост. В славянской литературе, особенно, как вы знаете, в русской, очень популярен мотив «Кто виноват?» Пан Лемушка — молодец, он перешагнул эту фигню. Был ли он первым? Вот Чапек, которого я тоже очень люблю, был поначалу релятивистом. То есть считал, что у каждого своя правда. Да ведь не он изобрел релятивизм! Когда в 1933 засветился подонок Гитлер, Чапек сменил настройки. И написал «Войну с саламандрами». Впрочем, похоже, я гоню, от релятивизма он отказался раньше. Кстати, эта штука, «Война с саламандрами» двойственно-зеркальная, и, по-моему, ни один критик или читатель этого не поняли. Явная тема фашизма возникает только в конце. Какие они нехорошие, эти саламандры! А вы, людишки, на буй пробудили у них разум? Жили они, эти саламандры, не тужили, и тут появляются человечки и заявляют: «Хреново живете, ребята. Вот вам лопаты, электромоторы, телевизоры»… Доброе дело сделали!