Интервью с холостяком - [31]
Черт подери, ему полагалось быть дома, с его ненаглядными мышатами, а не тратить время попусту на дурацкое свидание и развлекаться с Ноэль.
Рейнера захлестнуло знакомое чувство вины. Он не сумел спасти Октавию, когда та нуждалась в нем больше всего. Слишком уж поглощала его собственная боль, слишком занят он был, создавая свой бизнес, чтобы обращать внимание на младшую сестру, эту истерзанную юную душу, что, спасаясь от стрессов неблагополучной семьи и ее скандальной известности, связалась с дурной компанией, злоупотребляющей алкоголем и наркотиками. Жестокую цену заплатила она за свое неразумие: мотоцикл, мчавшийся на полной скорости, не вписался в поворот и врезался в дерево. Погибли и Октавия, и ее вдребезги пьяный парень, отец близняшек.
Да, он подвел Октавию, не поддержал ее, не попытался понять… Но он ни за что не подведет ее дочурок, не станет крутить роман с журналисткой, способной здорово испортить жизнь двум ничего не подозревающим маленьким девочкам.
Переговорив с дежурной медсестрой, Рейнер пошел в конец коридора к палате, где, как ему сообщили, находились Долли и миссис Буш. Он толкнул дверь, переступил порог — и кровь застыла у него в жилах. Долли, устроившись на коленях няни, задумчиво сосала пальчик. Светлокудрую головенку стягивала белая повязка, а на пухлых, побледневших щечках виднелись следы слез.
Рейнер на мгновение закрыл глаза и вдохнул поглубже. Нельзя, никак нельзя впадать в панику, даже если при одном только виде его ненаглядной малютки с бинтом вокруг головы на стенку лезть хочется. Девочка и без того напугана, нечего тревожить ее еще больше. Миссис Буш подняла взгляд, лицо ее было белее мела.
— Мистер Тиндалл… — произнесла она. В ее карих глазах стояли слезы. Вскинула головку и Долли.
— Папа! — воскликнула она, пытаясь слезть с няниных коленей. — Папа!
Рейнер шагнул ей навстречу, раскрыв объятия.
— Долли, мышонок!
А в следующую секунду он уже прижимал свое сокровище к груди, зарываясь носом в ее волосы, всей грудью вдыхая чистый детский запах. Слава Богу, с ней и впрямь все в порядке! Рейнер в очередной раз поклялся защитить близняшек от всего на свете, от любых мыслимых и немыслимых опасностей. Долли тихонько захныкала.
— Бо-бо… — Она прижала ручонку ко лбу. — Папа, бо-бо…
Рейнер осторожно отвел ручку, ласково поцеловал девочку в затылок.
— Знаю, мышонок, знаю. Но ты же у меня храбрая мышка, потерпи немного. До свадьбы заживет…
Все еще поглаживая Долли по волосам, Рейнер обернулся к няне.
— Сколько швов наложили?
— Четыре.
Рейнер стиснул зубы. Миссис Буш нервно сняла очки и протерла запотевшие стекла.
— Мистер Тиндалл, мне так жаль, так ужасно жаль… Я же все время при них находилась, неотлучно. Но она споткнулась об игрушечную машинку, и…
— Вы ни в чем не виноваты, миссис Буш, — возразил Рейнер, обрывая поток ее извинений. — Все дети падают, все дети ушибаются. Это возраст такой. — Кроме того, именно мне следовало быть рядом с девочками… а не в ресторане сидеть, мысленно добавил он.
— Знаю, — вздохнула миссис Буш, проводя рукой по растрепавшимся седым волосам. Вид у нее был — краше в гроб кладут. — И все равно…
— Отчего бы вам не поехать домой, миссис Буш? — Рейнер перехватил девочку поудобнее, и Долли уткнулась личиком ему и плечо. — Я останусь с малышкой.
— О нет, я не могу позволить, чтобы…
— Вам необходимо отдохнуть, а двоим тут делать нечего. Ей ведь собираются провести обследование?
— Да, потому что она на несколько минут потеряла сознание…
Рейнер крепче прижал к себе девочку. При мысли о том, что мог потерять одну из своих любимиц, он просто с ума сходил. Тем важнее обезопасить девочек от угроз окружающего мира.
В частности, от журналистки Ноэль Лайсетт… Со временем Рейнер убедил-таки няню поехать домой. Та и впрямь нуждалась в отдыхе. Кроме того, нужно было позаботиться и о Денни, временно доверенной попечению домработницы. Затем он подробно расспросил обо всем лечащего врача. Тот заверил, что собирается провести обследование только в качестве меры предосторожности, не более того. Между тем медсестра принесла запоздалый ужин для Долли.
Рейнер, усевшись в единственное кресло и усадив малышку на колени, уговорил съесть ее несколько ложек пюре и выпить яблочного сока.
— Поезд чу-чу-у-у! — вдохновенно импровизировал он, неся ложку от тарелки ко рту девочки.
После ужина Рейнер в красках живописал девочке приключения Красной Шапочки, очень убедительно рыча и клацая зубами за волка и по очереди изображая то густой бас дровосека, то старческий дребезжащий голосок бабушки. Долли слушала, замирая от восторга и наконец задремала у него на руках. Дышала она спокойно и ровно: опасность вроде и впрямь миновала.
Рейнер долго сидел в кресле, укачивая девочку и любуясь ее сонной улыбкой. Вновь накатило желание защищать беспомощную малышку от всех опасностей мира. Он чувствовал себя ее единственным заступником, ее отцом и опекуном одновременно — и горе тому, кто посягнет на безопасность и благополучие невинной крошки!
