Интервью для Мэри Сью. Раздразнить дракона - [90]

Ульма уже заплетала мне косы, когда я незаметно выключила диктофон, нащупав кнопку под нательной рубахой. Мне надо было хорошо все обдумать.

А еще без оружия я чувствовала себя неуютно. Хоть что-то самое завалящее… Но у меня отняли даже кинжал. Хотя… попытка не пытка.

— Могут ли мне вернуть кинжал, который забрали стражи? Он — единственная память об отце! — Я состроила самое жалостливое выражение лица.

Ульма поджала губы, но все же обронила: «Если владыка позволит», — и удалилась.

Выпроводив служанку, я легла. Но в горизонтальном положении мозги растекались, а сон, наоборот, активизировался. Так дело не пойдет! Откинув одеяло, встала. Потом моя нежно любимая и обожаемая паранойя нашептала, что кто-то может следить за мной в замочную скважину. Я решила задобрить свою шизу и свернулась на постели, изобразив подобие спящей. Потом снова встала.

Чувство тревоги не покидало. Я знала, что лучше всего успокоит не таблетка и даже не жидкость для снятия стресса, что плещется в бутылках с маркировкой сорок градусов. Нет. Вернейшее средство для умиротворения — кинжал, который отобрали на входе. Только клинок дарил мне — успокоение, а моим врагам — возможность упокоения.

Пока же я кончиками пальцев нервно выстукивала дробь по подоконнику. А если женщина на нервах, даже жнецам смерти лучше отойти в сторонку и не заслонять собой ее цель. Моей задачей стало вернуть кинжал. За этим я и пошла. На цыпочках подкралась к двери, налегла на нее. Та хоть и с неохотой, но подалась и заскрипела бы, если бы я не успела ее остановить.

Вышла из спальни, тихонько двинулась вниз. Я так увлеклась, прислушиваясь к шорохам и шепоткам уснувшего замка, что спустилась на этаж ниже, в подземелья, где царили сырость и спертый воздух. Уже хотела уйти, даже развернулась, когда услышала разговор. Невнятный. Ведомая журналистским чутьем, направилась на звук. Не зря.

— Оставьте нас, — приказал властный женский голос.

— Владыка не велел от него отлучаться, — нехотя возразил бас.

— Ты. Перечишь. Мне? Советнице кнесса? — Она говорила, словно клеймо выжигала: четко и точно припечатывая каждое слово, как раскаленное тавро.

— Так сегодня вы, госпожа, советница, а завтра после свадьбы еще неизвестно, как обернется… — В мужском голосе звучало сомнение.

За его уважительным «советница» я без труда разобрала иной статус — «любовница». Марна? К этому разговору явно стоило прислушаться. Рука рефлекторно сжала диктофон, нащупала кнопку.

— Есть вещи неизменные. Например, мудрый совет. Молодая жена, говорят, слаба здоровьем. А горы не терпят слабаков. Долго ли проживет эта пришлая? Подумай. Я же никуда не денусь…

— Хорошо, но только недолго, — с облегчением сдался охранник.

Лязгнул засов и послышались приближающиеся шаги. Вжалась в стену, а потом рука нащупала нишу, в которую я и шагнула, сливаясь с сумраком.

Охранник прошел мимо. Его сапоги загромыхали по коридору, по ступеням.

Я же кошачьим шагом двинулась вперед.

— Ты пришел сюда ради меня? — Сейчас голос Марны был нежным и чарующим.

Я высунула нос из-за угла. Красавица стояла посреди камеры, Брок сидел на охапке соломы. Ничем не скованный, спокойный и даже расслабленный. Его меч лежал рядом с ним. Значит, дракона и вправду оставили здесь лишь на ночь перед поединком.

— Как ты тут оказалась? — вместо ответа спросил Брок, внимательно глядя на свою бывшую невесту.

— Я стала бескрылой.

Марна присела рядом на грязную прелую солому, не побоявшись испачкать бархатное платье. Взяла его руку в свои ладони. Дракон не отдернул. Они молча смотрели друг на друга, а я кусала губы, считая секунды. На седьмой она заговорила:

— В день свадьбы я поняла, какую ошибку совершила. Я всегда любила тебя, но мой отец… Ему нужен был наследник, сильный дракон, что поделится своим даром с сердцем моего оплота, позволив тому парить, а не спускаться год от года все ниже к земле.

Она заплакала. Не навзрыд, до красных опухших глаз и шмыгающего носа, а красиво, когда по щеке катится одинокая слеза. Марна все правильно рассчитала. От такой женской влаги мужчины не бегут, а наоборот, прижимают к своей груди, чтобы утешить. Хотя и этого драконица дожидаться не стала — прильнула к Броку сама.

Обняла его шею, доверчиво заглянула в глаза.

Ее голос звучал горным ручьем, а история в лучших традициях вирусной рекламы вызывала живой отклик и сочувствие.

Со слов Марны выходило, что ее отец повелел ей выйти замуж за энга оплота Огня Небес, потому как он — сильнейший из ныне живущих драконов и точно не откажет в просьбе, какую традиционно во время свадьбы озвучивает жениху молодая невеста. А прошение-то малое: поделиться своей силой с сердцем оплота Звездных Ветров — родиной Марны. Но в первом совместном полете, когда новоиспеченные супруги летели крылом к крылу, драконица узнала: на самом деле не Вьельм отдал часть себя сердцу своей парящей твердыни, а его брат Брок.

— Надо мне было слушать не отца, а свои чувства, — как по нотам говорила Марна.

Но самое противное было даже не это, а то, что Брок ей, кажется, верил.

— И вот тогда я от отчаяния спустилась слишком низко. А потом, — она все же всхлипнула, — на меня обрушилось заклинание такой силы, о которой я и не подозревала. Тело охватил огонь. Я не смогла его сбить и камнем рухнула вниз. Мне повезло: горная река, что текла по порожистым уступам, оказалась хоть и холодной, но глубокой. Она-то и приняла меня в свои воды, правда, уже в человеческом облике. Я была без сознания, когда кто-то из крестьян выловил мое тело из потока. В полубреду слышала, как меня куда-то везли на телеге. Я мало что тогда запомнила. Лишь ясное небо, искрившееся синевой над моей головой. И как его окрасил во все цвета пламени Вьельм. Он выжег несколько деревень и один выселок. Словно обезумев, спалил все вокруг. А потом прилетели другие драконы. Их огонь сжег моих спасителей. Пламя убило бы и меня, если бы я не была драконом. Но хуже всего то, что безумие Вьельма отняло жизнь у того, кому я оказалась должна. Теперь я не в состоянии вернуть долг, мой дракон, придавленный тяжестью невозвращенного скульда, не может взлететь в небо.